— Да я не об этом, Илюш. Я про родителей. — Вываливает на мои плечи очередную женскую фигню Оля-Марина-Света или как ее там. Приехали, называется. А ведь эта не похожа на тех, кто тащит сразу после секса знакомиться с мамочкой.
— А я думал, ты девочка взрослая. И все дела.
— Да, взрослая я. Просто хочу, чтобы они знали моего парня. И кстати, в субботу днюха у Лельки. Я сказала, мы придем вместе.
— Стопэ! — выставляю ладошки к верху. Видимо покувыркаться еще недельку-другую у нас не получится. Если разок подпишешься на всю эту совместную муть, то потом расставаться будет сложно, прибавятся истерики, слезы, настойчивые звонки и депрессивные смс-ки.
— В смысле? — блондинка поворачивается ко мне, вытягивает губки бантиком и хлопает ресницами так, будто на взлетной полосе готовится упорхнуть в небо.
— Ты классная и все дела. Но… мне не нужны серьезные отношения. Хочешь свадебное платье, прогулки и семейные посиделки, поищи себе парня постарше. Детка, мне семнадцать. Я кайфую от секса, свободы и прочей херни. Прости.
— Что? — вопит длинноногая. Еще раз скольжу по аппетитному телу блондинки, которая в замедленном действии открывает рот от удивления. Смысла находиться здесь больше нет. Выруливаю в комнату, на ходу надеваю джинсы, майку. Хватаю с тумбы мобильный с кошельком, и почти достигаю входной двери, как Оля-Марина-Света или кто-то там, меня настигает.
— Илья! — косится так недовольно, грудь ходуном ходит, ноздри раздуваются от злости. И куда вся красота подевалась. — Ты совсем охринел? Я что тебе девочка по вызову, потрахал и свободна?
— Давай без истерик, итак, башка трубит.
— В смысле без истерик? Ну, ты и козел! — приходит к великому умозаключению девчонка, потом правда добавляет любимую женскую фразочку: — Конченный урод!
— Высказалась? Ну и все, можешь удалить мой номер.
Кидаю на прощение ей и хлопаю дверью. В ответ летит трехэтажный мат, но мне, если честно плевать. Пусть хоть волосы все разорвет себе. Надо было думать прежде, чем на первом свидании в койку прыгать. Девушки вообще создания нерациональные. Не понимают, что нам мужикам интереса нет с ними водиться, когда все, итак, доступно. С другой стороны, да чтоб Илья Царев бегал за бабами? Смех и только. Никогда. Кто угодно, но не я. Они сами к моим ногам упадут, если щелкну пальцами.
Остаток дня провожу с пацанами в парке. Гуляем, дышим воздухом, трещим на всякие разные теми. Рассказываю про новую пассию отца, только про дочь не говорю, эта серая мышь в голове совсем не отложилась. Господи, и как на таких у парней встает. Там же без слез не глянешь.
Ближе к одиннадцати вечера я начинаю зевать. В сон клонит знатно, поэтому прощаюсь с дружной компанией. По пути захожу в рабочую группу в востапе, а там уже уйма сообщений. Опять смены поменяли. Менеджер видимо забыла, что у меня через неделю начинаются уроки. В начале десятого класса устроился в кофейню баристой. Не самая крутая работка, однако платят за выход полторашку, а с чаевыми бывает и двушка выходит. Вполне себе недурно. Особенно для несовершеннолетнего, которому на вид меньше девятнадцати не дашь.
Срезаю путь через дворы, где все еще активно зависает народ на площадках. Встречаю пару знакомых ребят, обмениваюсь рукопожатиями, короткими диалогами и снова бреду по темным закоулкам. Вроде элитный район, а вечно в некоторых местах света нет. Могли бы и раскошелиться, не зря ж здесь квартиры стоят по десять лямпов.
Возле подъезда здороваюсь с местными СМИ, и бабульки в очередной раз мне кидают улыбки. Какая-то даже в след кричит, когда уже заведу себе девушку, а то все один, да один. Знала бы она, сколько у меня таких птичек, спасающих от одиночества. Тогда бы по-другому запела.
Останавливаюсь возле входной двери, рыщу по карманам. Внегласное правило между мной и отцом — заходить со своего ключа. Никто никому ничем не обязан. Даже дверь открывать. Я ведь уже взрослый мальчик.
Вставляю ключ, поворачиваю — не идет. Странно. Заело может. Новая сейфовая дверь, которая стоила приличное количество бабок и уже дала сбой. Тяну ручку на себя, упираясь всем телом. А оно не поддается. Планирую уже выругаться, как звук щелчка разносится эхом по лестничной клетке.