Я вышел из открывшейся капсулы. Сотник так и стоял на своей Жёлтой Полосе, поджидая меня. Наверное, все после Аудиенции выходят слегка взмыленные, с вытаращенными глазами. Но когда сотник заметил зелёный кристалл, глаза на лоб полезли уже у него…
Шагая по чёрному зеркальному полу на своей стороне зала для Аудиенций, я обошёл сотника по большой дуге. Не нужны мне были его эмоции – своих хватало…
И внезапно я понял, зачем тут сегодня дежурил именно сотник. Полномочий, знаний и опыта старшего офицера народа Песчаных хватило бы для предупреждения и нейтрализации последствий большинства возможных случайностей и недоразумений на моём коротком пути по залам Главной Резиденции. Например, если бы я опоздал, споткнулся и упал без чувств, засомневался или подвергся вдруг нападению неизвестных на планетянской стороне. Под командованием сотника отряд Песчаных, в соответствии с их уставом, по особым случаям может даже выходить за Жёлтую Полосу Внешнего контура – ведь на предмет экстренных персональных вызовов Космодрома у них там как раз что-то такое и было прописано. Вот оно как… Оказывается, меня страховали на последнем участке. Космодром, а может, и кто-то повыше него, очень хотел, чтобы я всё-таки дошёл до капсулы для Аудиенций. Обжигая большой и указательный пальцы, я сжал всё ещё не остывшую карточку, изумрудным сиянием вплавленного кристалла прокладывавшую мне путь в неизвестность – из преддверия космоса в обычный, приземлённый мир…
На улице лил дождь. Я изрядно намочил куртку, пока добежал до машины, хотя припарковался так близко от главного входа, как только было возможно. И с волос моих текло – словно голову мыл. Поначалу я рванул с места… Как будто шикарный лимузин, беззвучно рассекая колёсами неглубокие лужи, почти незаметные на светлом бетоне, мог унести меня от свалившейся на плечи проблемы… И только промчавшись метров двести, я понял, что не знаю, куда ехать…
Я остановился на Кругу, съехав на внешнюю стоянку, пустынную и огромную, как само лётное поле Космодрома. Мой лимузин торчал посреди неё чёрной лаковой игрушкой. Подумав, я заглушил мотор.
Дождь, серой дымкой повисший над Шоссе, монотонно молотил по крыше. Холодные линзы луж на древнем бетоне, подёрнутые серебряной рябью, равнодушно глядели в небо.
Почти никто не летал на нашу планету. Эта стоянка должна была бы вмещать сотни грузовиков-контейнеровозов, теснящихся у Юго-Восточного портала Космодрома. Ещё две такие же площадки пустовали сейчас по соседству: у Южного и у Восточного порталов. Дождь безраздельно царствовал на оставленных человеком пространствах. А что будет, если предсказанное в полученном мною послании исполнится?
Я откинулся на сидении. В голове было пусто. Барабаня пальцами по рулю, я тупо смотрел, как, поднимая тучи водяной пыли, пролетают вдали по Шоссе редкие машины.
Выходов у меня было два. Точнее, два с половиной.
Первый – самый простой: помчаться сейчас к шефу и, захлёбываясь слюной, начать излагать подробности произошедшего. Полуторный – разновидность первого – поехать к себе в оперативный гараж и составить подробный отчёт. Как можно более подробный. И завтра, а может, послезавтра явиться в контору и с невинным видом предъявить его шефу. Положительная особенность первых полутора выходов была в том, что, перекладывая ответственность на других, лично я особенно ничем не рисковал. Отрицательным фактором в данной ситуации было то, что если хоть малейшая информация об этом необычном послании просочится в правящие круги Кондуктории до момента официального приёма, то это послание со сломанной шифропечатью Лаха в заголовке навсегда останется моим личным проклятием и приговором. Ибо сказано было: «Информация должна быть общедоступна». А обеспечить это в нашей дыре можно было только одним способом – быстро, пока никто ничего не понял, поместить послание в правительственную сеть для официальных документов и зарегистрировать его там от имени секретариата правительства Кондуктории. После этого уже никто не сможет отмахнуться от того факта, что данная информация существует. А это было самое главное.
Колониальное общество наше, на взгляд чужака, устроено, наверное, довольно запутанно. Общины недолюбливают друг друга и не очень-то друг другу доверяют, правительство Кондуктории само по себе, но официальная правительственная сеть объединяет и уравнивает всех, для того её когда-то и создавали. Как только послание с ужасающими подробностями того, как нас будут топтать, стрелять и хоронить в заранее запланированных местах, появится в этой сети, каждая из сторон нашего человеческого муравейника сразу захочет получить себе персональную копию… И даже если послание из правительственной сети быстренько сотрут, каждый потом сможет получить его копию с инфора Космодрома, который моментально записывает в свои архивы все наши документарные перлы и юридические изыски. В назидание потомкам, наверное…