Тесса заметалась на подушках, вспоминая кошмарные месяцы. Она часами сидела в маленькой комнатке, на время ставшей ее домом, и отчаянно пыталась придумать, как быть, жалея, что рядом нет ни родителей, ни Мэтта, которого она то любила, то ненавидела.
В итоге Тесса решила, что не имеет права обременять Мэтта собой и ребенком. Каждый раз, собираясь сообщить ему о беременности, Тесса неизменно представляла его наполненный ужасом и смятением взгляд. Хуже того, Мэтт мог бы потребовать проведения анализа, подтверждающего его отцовство. При этой мысли она холодела. Но, с другой стороны, они ведь были знакомы всего несколько дней, прежде чем она уступила его ухаживаниям, их краткий роман не успел развиться в прочную связь, поэтому обижаться на недоверие было бы просто глупо.
Нет, Тесса не желала подвергать себя унижению и решила, что справится самостоятельно. Убедит себя, а позже и ребенка, когда он начнет задавать вопросы, в том, что Мэтт погиб, так будет лучше для всех.
Она решительно порвала на мелкие клочки листок бумаги с адресом Мэтта, что, в общем-то, ничего не меняло, поскольку слова и цифры навечно впечатались в ее мозг, а потом спалила, надеясь, что это поможет ей избавиться от воспоминаний о тех веселых счастливых днях и единственной восхитительной ночи в его объятиях.
Забыть оказалось не так-то легко. Сколько раз, одинокая и напуганная, Тесса жалела, что Мэтта нет рядом, остро нуждалась в его успокаивающем присутствии и поддержке! Но по мере того как плод созревал в ней, она все чаще начинала испытывать неприязнь и к самому ребенку, и к его отцу. Мэтт к тому времени уже должен был вернуться в Англию, и Тессу возмущало, что он даже не пытается разыскать ее. Это, разумеется, был несправедливый укор, поскольку она постаралась тщательно замести следы.
Тетя Дора, с которой Тесса отдыхала на Кипре, ужаснулась, узнав о ее беременности, и, чтобы избавить себя от всякой ответственности за племянницу и ее отпрыска, заявила, что больше не желает знаться с ней. Осуждающие попреки тети, твердившей, что родители Тессы устыдились бы собственной дочери, стоили бедняжке немало горьких слез. Дора внушила племяннице, что Мэтт ее просто использовал, руководствуясь избитым принципом: я солдат, с меня взятки гладки.
Роды были тяжелыми, но, едва увидев Эбби, Тесса поняла, что любит малышку всей душой, однако обида и негодование на ее отца со временем лишь усиливались.
Наследство родителей таяло на глазах, и Тесса поняла, что об учебе в колледже придется забыть. Нужно было искать работу — отнюдь не легкая задача для матери-одиночки с грудным ребенком. Но Тессе повезло: два года она прослужила домработницей у пожилой дамы, которая любила детей и души не чаяла в Эбби. С перспективой на будущее Тесса в свободное время приобретала навыки секретарской работы. После смерти старой леди Тесса переехала в Лондон, где нанялась секретаршей «на подхвате» в скромную фирмочку.
В свободное время она почти нигде не бывала, сразу уяснив для себя, что, по мнению большинства мужчин, особенно женатых, мать-одиночка — легкая добыча. К тому времени, как Мэтт Стэффорд вновь вошел в ее жизнь, Тесса на собственном горьком опыте убедилась, что мужчины, кто бы они ни были, и уж тем более Мэтт Стэффорд, не заслуживают ни ее доверия, ни симпатии.
Тесса жадно уставилась на распахнувшуюся дверь палаты, ожидая увидеть вбегающую Эбби, но Мэтт пришел один. Сердитая и испуганная, она не заметила, как он измучен, как осунулся, будто последние несколько ночей глаз не смыкал.
— Ты… ты… похититель! — набросилась на него Тесса. — Где она? Что ты сделал с моей дочерью?
Мэтт оторопел.
— Она здесь, за дверью. Я просто хотел сначала убедиться, что ты в состоянии встретиться с ней…
— Разумеется, в состоянии! Приведи ее. Немедленно! — Напряжение голосовых связок спровоцировало приступ острой боли в виске, и Тесса невольно поморщилась.
— Хорошо, сейчас приведу. Только успокойся, пожалуйста.
Мэтт исчез за дверью и почти в ту же секунду вернулся, ведя за руку Эбби.
— Мама! — Малышка бросилась к матери на шею, едва не задушив от радости. — Я так по тебе скучала!
Тесса крепче обняла дочь и зажмурилась, чтобы Эбби не видела ее слез.
— Я отойду ненадолго, — пробормотал Мэтт.
Тесса едва ли слышала его реплику, едва ли заметила его уход. Она обнимала и целовала дочь, млея от прикосновения нежных крошечных детских ручонок.
— Ты так долго болела! — Эбби наконец чуть отстранилась, почти с обидой глядя на мать.
— Да. Ты уж прости меня, — виновато улыбнулась Тесса и забеспокоилась: — А ты как жила все это время? Что делала?
— Я теперь живу с папой, — гордо сообщила Эбби.
Тессу будто окатили ледяной водой. Она облизнула внезапно пересохшие губы, пытаясь не утратить самообладание. Все оказалось значительно хуже, чем она предполагала. И как легко слетело с языка Эбби слово «папа»!
— Нет, ты не живешь с ним. Ты просто гостишь у него, пока я в больнице, — поправила она дочь, но Эбби решительно замотала головой.
— Нет, у меня есть своя комната, и бабушка говорит, что я сама могу выбрать новые обои! Это такой хороший дом, мама, такой большой, и, думаю, у тебя тоже будут новые обои, — добавила она подкупающе, словно чувствуя, что Тесса раздражена. — И еще там много лошадей, а папа купил мне пони, только я одна на нем катаюсь, а еще там есть песик… — без умолку верещала Эбби, рассказывая ошеломленной Тессе про поездки к морю и увеселительные ярмарки, про новую школу, в которой она теперь будет учиться, про новые игрушки и наряды, которые ей подарили папа, бабушка и дедушка.
Постепенно язык у девочки начал заплетаться, веки отяжелели и, уютно примостившись рядом с матерью, малышка заснула. Тесса, раздираемая страхом и гневом, не шевелилась. То, что творили Мэтт и его родители, не имело названия. Чудовища! Пытаются завоевать привязанность Эбби, задаривая ее вещами, в которых мать вынуждена была отказывать из-за нехватки денег. У этих Стэффордов, похоже, бездонные кошельки!
Она неосознанно стиснула дочь в объятиях. Неужели они хотят отнять у меня Эбби? Ничего, мрачно думала молодая женщина, как только я выпишусь из больницы, мы с Эбби тотчас же уедем. Исчезнем из жизни Мэтта столь же внезапно, как и появились. А закон на моей стороне, напомнила она себе, пытаясь совладать с паникой. Пусть у Мэтта хоть горы золота, не может же он отобрать у меня Эбби против моей воли, это просто абсурд, убеждала себя Тесса.
Однако побороть страх оказалось нелегко, и, когда Мэтт вернулся, она встретила его настороженным взглядом, сердце болезненно сжалось от дурного предчувствия. Мэтт производил впечатление человека властного, причем не только благодаря внушительному росту и мускулистой фигуре. Во всем его облике — в осанке, в чертах — сквозила самоуверенность, почти надменность. Очевидно, он привык получать все, что хочет.
Тесса жестом приказала ему не шуметь. Мэтт тихо прикрыл за собой дверь и опустился на краешек кровати. Тесса сердито смотрела на него, раздраженно отметив, как потеплел его взгляд при виде спящей девочки, как нежно и осторожно он убрал мягкий завиток с ее щеки.
— Я рад, что она заснула, — тихо сказал Мэтт. — Нам удавалась занимать ее в течение дня, но по ночам Эбби звала тебя.
Однако эти слова не рассеяли страхов Тессы. Чего он от меня добивается?! — возмущенно размышляла она. Чтобы я извинилась за свое назойливое присутствие в мыслях дочери, лишающее его удовольствия в полной мере насладиться придуманной им игрой в «дочки-папы»?
— Пытаешься подкупить моего ребенка? Как ты посмел? — прошипела Тесса. — Вы же для нее чужие. Вот возьму и сообщу в полицию, что ты похитил у меня дочь! Пусть тебя арестуют!
— Ну-ну… — язвительно протянул Мэтт. Он не ждал — и не желал, если уж на то пошло, — от Тессы благодарности, но будь он проклят, если позволит говорить с ним в подобном тоне! — Если бы не мое вмешательство, Эбби поместили бы в приют. Тебе бы это больше понравилось?
— Ты не имел права увозить моего ребенка, — настаивала Тесса, не обращая внимания на резонность аргумента и на то, что Мэтт действовал из лучших побуждений.