Есть только один ублюдок, которого мы еще не выследили. Донован Брэдли, адвокат из Лос-Анджелеса, тридцать пять лет, всегда носит дорогие костюмы, и, по моим сведениям, этот ублюдок думал, что Эмили принадлежит ему. Я хочу сам с ним разобраться.
― Канье, о чем ты, черт возьми, думаешь, когда сжимаешь губы, как тиски? Это громче, чем чертов телевизор.
Я поворачиваюсь к Джейку.
― Что-нибудь слышно от Джозефа или Ника?
Джейк вздыхает:
― Нет, они все еще ищут этого ублюдка. Они потеряли его в Мехико. Джозеф сказал, что у него пропали два парня. Тот, кто последним сообщил о Доноване во Флориде, и тот, который следовал за ним в Мехико. С тех пор о его парнях ничего не слышно. Джозеф злится. У него нет никаких зацепок, а его ребята продолжают исчезать. Каждый раз, когда я с ним разговариваю, он звучит так, будто готов убить. Думаю, единственное, что поддерживало его в здравом уме последние несколько месяцев, это убийство этих гребаных засранцев.
Джейк поворачивается лицом ко мне и продолжает:
― Лил спрашивала меня о телефонном разговоре, который подслушала. Я спрашивал Ника, закончена ли работа. Она спросила меня прямо, как всегда делает моя Лил. Я был честен с ней. Она знает, что мы делаем. Она сказала, что не хочет знать большего, и что она понимает. Черт, она ухмыльнулась и сделала мне лучший минет, который у меня когда-либо был. Моя женщина чертовски дерзкая и потрясающая, ― заканчивает Джейк с широкой улыбкой на лице.
Я не могу удержаться от улыбки. Лили вспыльчива. Она та женщина, которая потеряла так много, и все же в ней осталось так много борьбы. На ее фотографии Эмили смотрит чаще всего. Я знаю, Эмили боготворит Лили, но Эмми не осознает, что она такой же боец, если не больше, чем Лили. Моя девочка ― еще тот боец.
― Я собирался позвонить Джозефу, пока буду здесь, узнать последние новости. Я сделаю это сейчас.
Я киваю Джейку, и он достает телефон из заднего кармана. Он нажимает несколько кнопок, прежде чем включить громкую связь, и мы слышим звонок.
― Джейк, черт, я как раз собирался тебе звонить! ― отвечает Джозеф, крича в трубку.
Громкий рев двигателя и сильный ветер на заднем плане.
― Где тебя черти носят, Джозеф? ― спрашивает Джейк.
― Только что сошел с самолета в аэропорту Хастинга. Все изменилось. Нам нужно встретиться. Где я могу тебя найти?
Я смотрю на Джейка, потрясенный словами Джозефа.
Джейк дает Джозефу мой домашний адрес, и он прерывает звонок.
Мы оба удивлены и задаемся вопросом, что так сильно изменилось, что Джозеф О'Коннор хочет встретиться лично?
После часа волнений к моему дому подъезжает черный седан. До этого момента я видел Джозефа лишь на фото. Когда мы только начали поиски Эмили, он был первым в нашем списке. Но он оказался союзником, а не врагом. И он продолжает доказывать, что не похож на своего отца — монстра.
Из машины выходит высокий, широкоплечий мужчина с черными волосами. У него суровое лицо и решительный взгляд. Это всегда привлекало мое внимание к Джозефу. Его лицо на фото всегда отражало суровое воспитание и скверную жизнь. Он выглядел вечно злым.
За исключением фотографий, на которых он был с Алексой Кинглсли. Это были единственные случаи, когда я видел его хотя бы отдаленно счастливым. И он смотрел на нее так, словно она была всей его жизнью. Ради этой женщины он готов на все. Я не знаю, почему она сбежала от него, но уверен, что десятки мужчин по всему миру ее ищут. Он помогал нам с Джейком, но, когда появлялись зацепки по местонахождению Алексы, он все бросал, чтобы проверить свой источник. Мы понимаем. Досадно, что эти люди не умрут раньше, но мы понимаем: она нужна ему, как мне нужна Эмми, а Джейку — Лили. Они наши, а мы их. Для нас больше никого нет.
Джозеф поднимается по ступенькам и направляется к Джейку. Они пожимают друг другу руки и похлопывают по плечу.
Джозеф поворачивается ко мне и пожимает мою руку. Он смотрит мне прямо в глаза, и на его лице читается истинное раскаяние. Раскаяние за то, через что я прошел или, может быть, за то, через что пришлось пройти Эмми. Я стискиваю зубы. Я зол. Я знаю, что в произошедшем нет его вины, но он стоял в стороне и позволял случаться всему тому дерьму, что происходило с Эм. Я понимаю, насколько могущественным был его отец, но когда дело касается Эмми, здравый смысл оставляет меня, и все, что меня волнует, это то, что ее нужно было спасти в самом начале.
Я сильнее сжимаю его руку, вижу, как он вздрагивает, но не пытается отдернуть руку. На его лице все то же выражение сочувствия.
— Канье, — предупреждающе говорит Джейк.
Я отпускаю руку Джозефа и пытаюсь стряхнуть с себя мрачные мысли.
— Все нормально. Я понимаю, но нам нужно кое-что предпринять. Кое-что очень дерьмовое случится и скоро, — заявляет Джозеф.
Мы согласно киваем и направляемся в дом, но прежде, чем зайти в гостиную, Джозеф начинает говорить, и то, что он говорит, останавливает нас.
— Донован Брэдли ищет Эмили.
Джейк и я застываем на месте. Я не знаю, как у Джейка, но в этот момент, моя кровь стынет в жилах, а сердце сжимается от страха. Я убью этого ублюдка.
— Где он? — рычу я. Моя челюсть стискивается, а ладони сжимаются в кулаки. Все присутствующие ощущают мой гнев.
— Мы снова нашли его. Сейчас он в Нью-Йорке. У меня был другой парень, и теперь он тоже пропал без вести, — рычит Джозеф. — Когда я доберусь до гребаного ублюдка, который выводит моих парней из игры, то он пожалеет, что родился, — говорит Джозеф.
— Ближе к делу, — говорю я напряженным тоном.
— До того, как пропал мой парень, он сообщил мне, что Донован встречался с человеком по имени Брюс Стефенс. Стефенс — частный детектив, и после некоторого расследования мы обнаружили, что он ищет Эмили Робертс. Затем следующее задание для моего человека было следовать за Донованом и отправить мне адрес, где он остановится. Я получил от него письмо, но по какой-то гребаной причине, оно зашифровано. И я не могу связаться со своим парнем.
— Тогда как, черт возьми, мы узнаем, где он сейчас? — я сердито кричу на Джозефа. Он даже не смотрит на меня.
— Канье, черт возьми, успокойся. Крича друг на друга, мы не найдем ублюдка раньше. Нам нужен план, — заявляет Джейк.
Я знаю, что он прав, но все, что я вижу, — красная пелена перед глазами. Мне жизненно необходимо что-то ударить. Мне нужен этот ублюдок здесь и сейчас, чтобы я мог вырвать его внутренности голыми руками.
Мы стоим у подножия лестницы, прямо рядом с входной дверью, и меня внезапно осеняет, что через несколько часов Эмми войдет в парадную дверь, и мне придется сказать ей, что монстр из ее прошлого, один из них, ищет ее. Она уже со многим справилась; боюсь, это может отбросить ее назад. Я хочу защитить ее и разобраться с этим без ее ведома, но я знаю, что должен быть честен с ней.
— Я понимаю твое разочарование. Поверь мне, я знаю, — отвечает Джозеф. — Кто-то издевается надо мной и моими парнями. Я не могу найти ни единой зацепки, — кричит Джозеф и его руки в отчаянии взлетают в воздух. — Знать, что письмо пришло ко мне и зашифровано. Это дерьмо не легче. Люди, которые это провернули, должны были иметь доступ к моей системе, чтобы зашифровать единственное сообщение. Они больше ничего не предприняли, не украли ни единого байта информации. В этом нет никакого смысла, но кто-то определенно не хочет, чтобы я нашел Донована.
Отчаяние пробегает по моему телу. Кажется, что кто-то душит меня. Мне нужен контроль над ситуацией. Слишком много всяких «если», слишком много препятствий и вероятностей снова потерять Эмили. Я поворачиваюсь спиной к парням и сжимаю кулаки. Я хочу что-нибудь разбить. Мне нужно выместить часть этой ярости. Следующие слова Джозефа снова привлекают мое внимание.
— Я все еще могу узнать, где Донован. Мои ребята знают, что нужно отправить еще одно сообщение с информацией на другой адрес электронной почты. Это на случай подобных чрезвычайных ситуаций, но я не могу использовать свой интернет-провайдер или ноутбук. Для этого мне необходим чужой компьютер. Это одна часть причины, по которой я здесь.
Половина причины… есть что-то еще? Чертовски здорово.
— Что еще, Джозеф? — спрашивает Джейк, не желая больше ждать.
— Мой дядя, Майкл О`Коннор. Я связался с ним, когда узнал, что Донован нанес ему визит. Я спросил, чего тот хотел. Он ответил, что Донован не был конкретен, и сказал лишь, что ищет кое-кого, но не уточнил кого. Я не стал выпытывать. Поверьте, от моего дяди сложно получить информацию. Он на шаг впереди моего отца в этом сумасшедшем предприятии. Он расследует, кто убил моего отца и пытается выяснить, что тогда произошло, но, похоже, не может найти никого живого, чтобы расспросить. Также он пригласил меня приехать к нему. И поверьте, это приглашение я смог игнорировать. Он находит странным то, что я жив, а остальные мертвы. Он спрашивал о Коллекции и теперь намеревается найти тех девушек, чтобы продолжить дело Марко.
За две секунды воздух в комнате накалился до предела. Джозеф отступает от нас с Джейком, и я могу только представить, что он видит. Два убийственных взгляда от людей, которые вот-вот взорвутся.
— Черт, я знаю. Я знаю! — кричит Джозеф сильным голосом, но в нем слышится страх. — Вам двоим нужно успокоиться. Я сказал ему, что все умерли. Все, включая девушек из Коллекции и прислугу. Я понятия не имел, что еще сказать. Я сказал ему, что правительство пришло без ордеров и полномочий и забрало всех, включая девочек, чтобы не было свидетелей, сказал ему, что это из-за денег и политиков, которых шантажировал мой отец. Он думает, что я получил предупреждение и исчез до того, как это случилось, и что мой отец был в секретном месте, поэтому я не мог предупредить его. Дядя знает, что Марко никогда никому не говорил, где находится дом. Пока, я думаю, он мне верит, но, если Донован найдет Эмили и сможет сообщить дяде, что она жива, тогда мой дядя поймет, что я солгал. Тогда на кону жизнь моей матери, и моя тоже. Не говоря уже о Лекси. Он знает, как много она для меня значит, — Джозеф делает глубокий вдох.