Сегодня мы с Канье устраиваем барбекю в нашем доме с семьей и друзьями. Он думает, что я проснулась сегодня утром и просто захотела устроить барбекю, но у меня для него сюрприз. Я собираюсь удивить всю свою семью.
Я оглядываю двор и улыбаюсь: все выглядит красиво. Канье развесил гирлянды вокруг деревьев, забора и нашего заднего крыльца. Он действительно пошел на все это для простого барбекю, что является бонусом для меня, потому что это означает, что, когда я удивлю его, это будет в красивой атмосфере и, самое главное, в нашем доме.
Я с Лили, Джейком и нашими друзьями. Я касаюсь заднего кармана и нащупываю свой сюрприз. Улыбка украшает мои губы, когда я думаю о том, как шокирован и счастлив будет Канье. Уже почти настало то самое время.
Я ищу в толпе Канье, и мой взгляд останавливается на Алексе. Она смеется с Ником. Это фальшивый смех «я так сильно хихикаю, потому что мне больно». Алекса и Джозеф отсутствовали в течение недели после попытки похищения. Однако Джозеф приходил навестить меня прежде, чем поехать в дом своего дяди в Мексике.
— Эмили, нет слов, которые могли бы исправить ошибки моего отца. Но я хочу, чтобы ты знала, я сделаю все, что в моих силах, чтобы моя семья никогда больше не прикасалась к тебе или твоей семье.
Я просила Джозефа не уезжать. Я сказала, что он не может исправить то, что сделал его отец или что может сделать его дядя. Мы все уговаривали его остаться здесь, с нами, и начать новую жизнь. Но он был полон решимости уйти.
Алекса была убита горем. Она умоляла его остаться. Она умоляла его прямо на крыльце.
— Джоуи, однажды ты решил остаться у отца, чтобы помочь Джейку. Я это понимала. Я так хотела уйти, но поняла, что ты хочешь помочь ему. Теперь я умоляю тебя выбрать меня. Оставайся здесь и забудь о той жизни. Начни новую со мной.
— Лекси, я не могу сидеть сложа руки и позволять дяде копаться в смерти отца. Если он найдет ответы, они приведут его прямо сюда.
— Кроме нас никого не осталось, Джоуи, — разочарованно говорит Алекса. — Все остальные мертвы. Никто ему ничего не скажет.
— Посмотрим, что я смогу выяснить. Я не дам ему начать то, что создал отец.
— А я? Я должна снова ждать? Ждать, чтобы увидеть, вернешься ли ты живым? Как только ты снова войдешь в этот мир, Джоуи, ты не сможешь избежать его.
— Обязательно, Лекси. Я вернусь. Обещаю.
Джозеф подходит к Алексе, но она отходит, качая головой, и слезы текут по ее лицу.
— Нет, выбирай. Ты останешься здесь со мной или пойдешь к своему дяде, но, если ты уйдешь, нам конец. Навсегда. Я больше не захочу тебя видеть, — Алекса вздергивает подбородок на своих последних словах.
— Лекси, — шепчет Джозеф. — Я должен это сделать, — тихо говорит он.
Алекса теряет дар речи от шока. Джозеф не выбрал ее. Я вижу боль на ее лице от того, что даже угроза их отношениям не меняет его решения.
— Тебе нужно это больше, чем я? — спрашивает Алекса, ее голос болезненно печален, а слезы текут быстро и тяжело.
Я хочу подойти к ней, чтобы утешить, но Канье не выпускает меня из объятий и печально качает головой.
Джозеф молчит. Он просто стоит и смотрит на Алексу. Мука от того, что он с ней делает, написана на его лице.
— Я вернусь за тобой, Лекси, хочешь ты этого или нет. Я буду рядом, — Джозеф спускается по ступенькам крыльца к своей машине.
Громкий, жестокий крик исходит от Алексы, и затем она кричит:
— Я ненавижу тебя, Джозеф О'Коннор! Ты такой же, как твой отец, равнодушный ублюдок!
После того, как Алекса произносит эти обидные слова, она разворачивается и забегает в дом.
Лицо Джозефа бледнеет, плечи поникли. Я впервые вижу его по-настоящему побежденным.
Он садится в машину и уезжает.
Я смотрю на Канье остекленевшими глазами:
— Он совершает огромную ошибку.
Канье целует меня в висок и говорит:
— Я знаю, детка, но он сам должен это выяснить и, надеюсь, это произойдет раньше, чем станет слишком поздно.
Это было шесть недель назад. Ребята получали секретные телефонные звонки от Джозефа в течение двух недель. Канье сказал, что он просто проверяет Алексу и дает ребятам знать, что у его дяди все в порядке.
Потом звонки прекратились. Они пытались найти его, но он как будто исчез. Возможно, мертв. Я отбрасываю эту мысль из головы. Мы ничего не сказали Алексе. Все, что она знает, это то, что Джозеф оставил ее здесь одну, и она на улице под названием «Сердечная боль» с односторонним движением. Она часто гуляет, пьет, встречается с новыми парнями. Притворяется, что она в порядке, когда ясно, что ей так больно.
Теперь я понимаю, что все видели меня насквозь. Когда вы заботитесь о ком-то, вы замечаете такие вещи. Тебе не все равно, счастливы они или грустны.
Внезапно свет гаснет, и задний двор освещается только волшебными огнями. Я растерянно оглядываюсь, и все замолкают. Потом я слышу свое имя.
— Эмми, где моя девочка?
Я пробираюсь сквозь толпу и вижу Канье, стоящего посреди моего розового сада. Он сменил шорты и рубашку поло на черные брюки и светло-голубую рубашку с воротником. Он выглядит потрясающе красивым.
— Иди сюда, Эмми, — он машет мне руками.
Мои ладони мгновенно потеют, а сердце подпрыгивает в груди от его жеста.
Я иду к Канье, парню, которого так сильно люблю, и мужчине, которого всегда буду лелеять. Ухмылка Канье дерзкая, она озаряет все его лицо.
Я останавливаюсь перед ним, и он тут же опускается на одно колено.
Слезы наворачиваются на моих глазах, это блаженные, счастливые слезы.
— Эмми, я считал тебя своей с того момента, как мы впервые встретились, и я увидел, что у тебя лицо ангела. Потом я влюбился сильнее, когда ты показала мне свою любящую, беззаботную натуру. Жизнь испытывала нас, и мы пережили наши темные дни. Теперь пришло время жить в свете и строить наше счастливое будущее.
Канье поднимает с земли коробочку. Он открывает ее, и в ней лежит прекрасное кольцо с бриллиантом.
— Ты выйдешь за меня замуж, Эмми?
Невыразимая радость струится по моему телу. Мое сердце в смятении от того, как выразить, насколько я счастлива. Я не думаю, что есть слова или действия, чтобы показать, что я чувствую прямо сейчас, просто мои счастливые слезы и моя улыбка на моем лице.
— Да! — кричу я, чтобы все люди во всем мире слышали, что я собираюсь выйти замуж за своего лучшего друга, любовника и спасителя.
Вокруг нас хлопают в ладоши наши родные и друзья, выкрикивая поздравления.
Канье надевает бриллиант на мой безымянный палец и смотрит на меня с ослепительной, красивой улыбкой. Он наклоняет голову и целует меня, а его теплые руки нежно гладят мои щеки. Он целует меня нежно, как будто это наш первый поцелуй. Канье убирает руки с моего лица на талию и притягивает меня ближе. Одна из моих счастливых слез падает мне на грудь, и тогда я вспоминаю, что этот момент становится еще лучше.
Я отстраняюсь. Улыбка Канье отвлекает меня лишь на мгновение, прежде чем я мягко говорю ему:
— У меня тоже есть для тебя сюрприз.
На его лице появляется легкое любопытство, а затем он озорно улыбается мне.
— О, да, сюрприз, который я получу позже, когда все уйдут.
Он шевелит бровями, и я хохочу.
— Это то, чем я могу поделиться сейчас, — объясняю я.
Канье ничего не говорит, он внимательно наблюдает за мной со смесью смущения и волнения.
Я достаю из заднего кармана положительный тест и протягиваю его Канье. Когда он понимает, что держит, он резко вдыхает.
— Эмми, — выдыхает он мое имя в шоке.
— Я беременна, Канье, — тихо говорю я ему. — Уже пять недель. Я сделала тест сегодня утром. Я пропустила свои последние месячные, и я чувствовала себя неважно в последние несколько дней, поэтому я решила сделать тест. Я перестала принимать таблетки два месяца назад. Хотела рассказать тебе, но удивить тебя хотела еще больше, — я улыбаюсь Канье, но все, что я вижу на его лице, это смущение и беспокойство.
— Эмми, я думал, ты сказала ... — я останавливаю его, прежде чем он успевает закончить фразу.
— Я помню, что сказала. Я была потеряна и страдала, — я обхватываю лицо Канье руками и смотрю ему прямо в глаза. — В тот день я пришла к «Эпплби», чтобы найти тебя и рассказать, что мне приснился самый прекрасный сон о нас с маленькой девочкой. Она была нашей дочерью, и наша жизнь была удивительной. Наполненная любовью и особенной девочкой, чей смех до сих пор всплывает в моей памяти. Я пришла сказать тогда, что хочу семью, — я кладу руку на живот. — Ты любил меня за мои слабости. Теперь полюби меня за мою силу. Я хочу этого.
Я вижу, как из глаз Канье текут слезы.
— Я так чертовски счастлив, — его голос полон эмоций. — Если это девочка, назовем ее Розой.
Тепло разливается по моему телу, и мое сердце воспаряет к недостижимым высотам.
— Да, — отвечаю я, а слезы счастья все льются и льются.
Канье быстро и сильно захватывает мой рот, прежде чем отпустить меня и закричать на весь задний двор:
— У нас будет ребенок!
Все ахают и начинают аплодировать. Вопли восторга моей матери самые громкие. Она подбегает ко мне и трясет за плечи, а по ее прекрасному лицу катятся слезы.
В окружении нашей семьи и друзей, которые поздравляют нас, мое сердце готово разорваться. Я оглядываюсь вокруг и восхищаюсь тем, какой стала моя жизнь, и я поражена. Вот за что я боролась.
Я ищу своего старшего брата и вижу, что он стоит в стороне от толпы, держа Лили в своих руках, и оба улыбаются мне. Два человека в мире, кроме Канье, которые знают, что этот момент действительно значит для меня. Я улыбаюсь им и смотрю на небо.
Я Эмили Робертс.
Я выжила.
Я счастлива.
И любима.
