Сила, унаследованная от Элизара, и которую Мак всё ещё плохо понимал, не давала ему стареть. Она и раскрылась не до конца, наверное, к счастью. Может поэтому Мак и не особо от неё страдал. Наследственность у него не очень хорошая…
Быть может он ещё и изменится внешне, но это будет постепенно и не скоро. Пока же Маку можно дать от семнадцати до двадцати трёх, смотря как он будет себя чувствовать и во что одет.
Насчёт школы отец не шутил, поэтому сейчас Мак, стоя у зеркала, примеряет форму…
— На тебе это выглядит дико, — комментирует Кейт, остановившись в дверях гостиной.
— Сам вижу.
Он собирается снять её, синий цвет раздражает, делает его ещё болезненнее, а синяки под глазами, почему-то, заметнее.
Но Кейт подходит ближе и поправляет на нём пиджак, а затем пальцами зачёсывает его непослушные волосы назад.
Мак замирает, напрягается и опускает глаза.
— А впрочем, — тянет она, оценивающе его разглядывая, — вполне ничего. Ты симпатичный парень, тебе бы только выспаться и нормально поесть… Увидишь, будет лучше.
— Плевать, — бросает он, не поднимая глаз.
Кейт оставляет его, он переодевается и спешит уйти из дома.
Ему пока неуютно здесь, Мак чувствует, да и знает, что он чужой.
Хотя к отцу он всё чаще и внимательнее присматривается. Ему любопытно. И возникает, пока ещё призрачная, но потребность в одобрении и признании.
Что касается брата, то он заезжает довольно часто в родительский дом, и Мак старается поменьше попадаться ему на глаза.
Иногда Хед заявляется к ним с Соро, и Мак в это время вообще старается к ним не выходить. Никак не привыкнет.
Но сегодня он приехал внезапно и без своего… мужа. С ним был ангел. И Мак сделал вид, будто бы и не собирался уходить из дома.
Люцифер остался на крыльце, ждать, когда Хедрик заберёт что-то у Кейт, поднявшись к ней на второй этаж.
И Мак, звучно выдохнув, выходит к Люци, медленно закуривая, присаживаясь рядом на ступеньку.
Он смотрит на Люцифера снизу вверх, и ему кажется, будто это не явь, а один из тех странных снов, которые мучили его в последние дни.
Люци переводит на него задумчивый взгляд, но ничего не говорит и не шевелится. Поэтому Маку кажется, будто он не настоящий. Разве бывают такие удивительные люди?
— Привет, — вспоминает он, что даже не поздоровался.
Люцифер улыбается в ответ, и на щеках его появляются едва заметные ямочки.
— Добрый день.
— Да… — выдыхает Мак, завороженный его внешностью и голосом. Но спохватывается и отводит глаза. — Ты часто одеваешься в это… Кимоно?
— Вроде того.
— Похоже на платье, — замечает Мак, надеясь, что сквозь бледность не проступает румянец.
Он чувствует, как начинают гореть кончики слегка заострённых ушей.
— Знаю.
— Любишь белый цвет?
Люцифер пожимает плечами и отвечает как-то невпопад:
— Я люблю музыку. Я играю на скрипке. Хотя умею ещё и на фортепиано.
— Сыграешь для меня? — Мак дарит ему обворожительную улыбку (не будь она острой, была бы похожа на отцовскую).
Но Люцифер мрачнеет и едва заметно мотает головой, присаживаясь рядом.
Мак, не выдержав, касается его руки.
Кожа такая же гладкая, как и во сне…
Люци отдёргивает руку и трёт её об белую ткань, поднимается, тихо выдыхает: «прости», и собирается скрыться в доме.
Мак чувствует, как колотится в груди сердце и отчего-то паникует. Понимает, что может не решиться спросить в следующий раз, и не хочет долго ждать, когда снова увидит Люци. Хватает его за край одежды, и выпаливает:
— Ты ведь девушка? На самом деле ты девушка, правда?
Люци вырывается и за ним с громким хлопком закрывается дверь.
Он врезается в Хедрика, который тут же прижимает его к себе:
— Что такое?
Люцифер судорожно выдыхает и цепляется за него, прижимаясь крепче.
— Он приставал ко мне.
— Ясно.
Хедрик в чёрной мантии со сбитыми в очередной раз костяшками пальцев поглаживает его по спине.
— Кейт делает смузи с ягодами, угостишься? А я поговорю с ним.
Люци кивает, успокаивается и отходит от него.
А Мак тем временем разочарованно поднимается с крыльца, в очередной раз закуривает и собирается прогуляться.
— Что это сейчас было? — Хедрик выходит на улицу, вокруг него будто темнеет горячий и густой воздух.
Мак не оборачивается и не спеша, словно специально пытаясь взбесить его, идёт прочь от дома.
— Не понимаю о чём ты. Он дёрганный какой-то, фиг разберёшь.
— Я вроде тебя предупреждал… В этот раз Хедрик даже не поднимает на него руку. Он стоит на крыльце и наблюдает, закуривая, как по земле стелется дегтярная тьма, добирается до Мака, забирается в рот, нос, углы глаз, лишая возможности дышать.