И вот он сидит, сжавшись в комок, у кустарника в тени, обхватив свои плечи руками, и трясётся от холода. На нём футболка и тоненькая ветровка, в которой не было настолько холодно, когда Мак выходил. И тем более он не подумал, что может попасть под дождь!
Хочется есть. И спать. И курить. И мышцы ломит…
Он шмыгает носом, чешет его об рукав и громко чихает.
А по тёмным примятым волосам его ручейками стекает вода.
Соня идёт в наушниках без музыки, незаметно наблюдая за улицей по обе стороны от себя. Не хотелось бы, чтобы её кто-то заметил. Она обходит лужи и замирает в нескольких метрах от дома Тома. На первом этаже горит свет, а она так надеялась, что его родители ещё не вернулись командировки.
— Сонь, — сонно звучит со стороны. — Соня!
Она вздрагивает и оборачивается. Почему-то не сомневаясь, что это Мак. Помедлив, она всё же спешит к нему.
— Ты что здесь делаешь?
Он поднимает на неё покрасневшие отчего-то глаза.
— Тебя жду, — отвечает просто, с ноткой недоумения.
Она вздыхает от бессилия.
— Я же тебе говорила не ходить за мной! Мак, сколько можно? Что ты хочешь от меня? Убить? Или изнасиловать?!
Соня толкает его в грудь.
И Мак, не удержавшись, падает в мокрую траву.
— Что? Что ты такое говоришь? — шепчет он и вскакивает на ноги. — Такого ты обо мне мнения?! — выкрикивает Мак, но с места не двигается, пусть и кажется, будто вот-вот уйдёт.
Она всхлипывает, но не плачет.
— Тогда зачем ты ходишь за мной? Мне и без этого хватает проблем! Прости, что я рассказала тебе о своём плане! Но я же попросила забыть…
— Да как я мог?
Может, рассказать ей?
— Думаешь, мне плевать на тебя?
Но вдруг она не знает… Не знает ни о чём, и знание навредит ей?
— Думаешь, — Мак стирает с лица то ли дождевые капли, то ли слёзы, — я врал тебе?! Сложно поверить, что ты просто стала мне дорога? Я могу вообще тебя не касаться, Соня, лишь бы… — он замолкает и опускает глаза. — Лишь бы можно было… быть с тобой.
Она качает головой но подходит к нему, холодному, мокрому и всё ещё опасному для неё, и обнимает.
— Ты просто помешался на мне, как Том, — шепчет она без упрека. — Просто нашел во мне… что-то.
Мак лбом утыкается в её плечо.
— Нет, Соня. Правда, это не так. Но для тебя… благодаря тебе, я хочу многое изменить. А ведь проще плюнуть на всё. Правда, проще. И очень хочется. Но ты мне дороже… Возможно, потом ты узнаешь, насколько, и поверишь мне.
«Если твой отец охотник или какой-нибудь псих, мне бы держаться подальше… А я просто дурак».
Она запускает руку в его волосы и гладит их, а затем отстраняется, чтобы заглянуть в его глаза.
— Давно ты здесь? Тебя ведь могли заметить…
Он качает головой.
— Я прятался. Как со школы пришёл.
— Что? — она замирает. — Ты серьезно?
И касается его щеки теплой ладошкой.
— Ты же замерз совсем!
— Ничего, — шепчет он, тихо клацая зубами, надеясь, что Соня не заметит этого. — Что мне станется? — и улыбается ей, правда выходит у него жалко.
Соня, в попытке сделать для него хоть что-то, снова отослав все опасения насчёт него подальше, приникает поцелуем к его губам.
Губам психа, который ждал её тут весь день и вечер. Под дождем.
Мак застывает на месте и перестаёт дрожать.
У него коротко и резко дёргаются руки, будто он собирается обнять её, но он сдерживает себя, опасаясь напугать её.
И аккуратно, совсем легонько, отвечает на поцелуй, на мгновение забывая обо всём и вся…
Соня обнимает его за шею теснее, не спеша отстраняться, она продолжает неловко касаться его губ, пытаясь изо всех сил продлить момент.
И Мак не выдерживает, обнимает её за талию и ведёт второй рукой… неожиданно, выше. Так удобнее — обхватить её за спину, мягко прижать к себе, и углубить поцелуй. Чувствуя, как становится теплее, а дождь надвигается ледяной стеной, ударяя с новой силой.
Соня позволяет ему всё это и улыбается сквозь поцелуй. Волнительное, щекочущее чувство начинает учащаться вместе с биением сердца.
Она не будет думать о том, что творит. Еще хотя бы несколько секунд…
Мак теснит её в тень, не отстраняясь, обнимая Соню теплее, и спиной прижимает к ограде за кустарником.
Ограда оказывается сухой, над ней небольшой навес, а с другой стороны ветви кустарника.
Он целует Соню смелее, ладонью касаясь её щеки, запуская пальцы в её волосы, сбивая с неё кепку. А собственное сердце норовит вырваться из груди. И земля уходит из-под ног…
Он улыбается, чувствуя себя последним дураком, но улыбается счастливо. И улыбка мешает целоваться.
— Я люблю тебя…
Соня тонко стонет и сама же пугается этого звука. Она широко распахивает глаза, отворачивается и тяжело дышит, пытаясь успокоиться.