Друг Эла, видимо, такой же чудной, как и все вокруг.
Мак уходит в душ, проводит там неоправданно много времени, пытаясь согреться и перестать дрожать, хотя кожа уже покраснела от жара.
И выходит только когда щенок, скуля, скребётся в дверь.
В полотенце, с мокрой копной волос, он забирается на кровать и открывает свой новый ноутбук, чтобы… провести время. Приятно.
— Не суйся, — отталкивает он щенка мыском ноги, — это не для маленьких, — и с любопытством открывает ту баночку, которую даёт ему Эл.
Мак высыпает пыль в металлическую чащу и ударяет пальцами по клавиатуре.
Спустя пару минут с хлопком открывается окно, пластиковая ручка несколько раз ударяется о стену, глухо постукивая, и за прожжённый подоконник цепляется бледная рука с изящными длинными пальцами и фиолетовым маникюром.
Что-то с завитыми светлыми в рыжину волосами, чёрном топике на завязочках, джинсами клёш и жёлтыми каблуками, окончательно вбирается в комнату и замирает над тем, чем так заинтересован Мак.
— Отвратительно, — звучит неожиданно низкий голос. — Ты. Оскверняешь. Моё. Пространство.
Мак ошарашенно смотрит на гостя, поспешно захлопывает ноутбук, из-под крышки которого ещё пару секунд слышатся стоны, и зачем то отодвигает подальше чашу с розовым дымом.
— Какого чёрта?! — выдаёт он вместо приветствий и смотрит, как щенок весело тявкая обнюхивает и пытается покусать каблуки.
— Отвратительно, говорю, хотя ты и подросток, — уже полностью сменив тон, произносит незнакомец и подходит к Маку ближе. — О, где асферу достал, тебе Эл дал или сам взял? — он щурится.
— Кого достал? — хлопает он глазами, пытаясь понять, с кем вообще говорит.
Догадка появляется довольно быстро, он уже слышал о нём.
Мак слегка хмурится и напрягается. Но пока не уверен в своих опасениях.
Своеобразное оно отталкивает щенка, бросает замечание по поводу «плохой окраски» и тянет к волосам Мака пальцы.
— А ну, голову дай.
— Что? — Мак отшатывается, едва не роняя полотенце, и выпаливает, уверившись, что это нечто Скирт и пришло оно мстить: — Я не трогал твоего сына! Отстаньте от меня!
Мак очень надеется, что это не хочет взять его волос для каких-нибудь гадких обрядов.
Но Скирт как раз-таки хватает его за космы и тянет, пытаясь выдрать волоски.
— Не можешь ты быть его сыном, гадкий мальчишка, — шипит он. — Я с ним уже двести лет, и никто от него не нёс. Только Кейт… И то Хедрика, возможно, подкинули. Феи.
Мак вцепляется в его руки, чтобы ослабить хватку, и бьёт его коленом в пах, надеясь, что Скирт только внешне «оно»…
Щенок скулит и забивается в угол.
Скирт хватает его за горло и стискивает пальцы от боли.
— Выметайся, это мой чердак и мой Эл, ищи себе другого отца!
Мак скулит не хуже щенка.
Жёсткие холодные пальцы хватают его за горло. Затем затылок разгорается от боли и тёплое льётся по шее, щекоча между лопатками.
Пальцы не размыкаются, тянут вперёд, затем снова толкают назад, ударяя Мака об стену.
Ему тринадцать…
Мать смотрит на это, молча. И ждёт.
Он привык к плохому обращению. Но за короткое время для него всё равно произошло слишком многое. То ли Мак сам по себе является слабаком, то ли наркотики выжгли ему большую часть нервов, но выдерживал он немного.
В глазах темнеет, в висках колотится сердце, он на мгновение обмякает, а затем дотягивается до чаши и ударяет ей Скирта по плечу.
Скирт издаёт странный звук и отстраняется, почувствовав больше то, что происходит в голове Мака, чем боль от удара. Он, будто сбросив с себя змеиную кожу, выпрямляется и всё же выдирает у парня пару волос. Они загораются синем пламенем на его ладони, и на мгновение синеют его карие глаза.
— Ты хоть знаешь, как трудно достать асферу? — цокает, глядя на рассыпанную по кровати розовую пыльцу. — И какое наслаждение тебя бы ждало…
Мак, тяжело и часто дыша, чувствуя, как горит теперь его горло, отступает на пару шагов и трогает волосы.
Полотенце всё-таки спадает с него, и Мак будто бы лениво поднимает его и снова повязывает на бёдрах.
— Если ты меня проклял, я… Тогда я… — что сказать, Мак не находит, и на глаза его наворачиваются злые слёзы.
— Неа, просто проверял, не ошиблась ли наука, — говорит с каким-то особенным театральным пафосом и ухмыляется, — хотя мне проще было снять с тебя полотенце. Родинка в форме Титании... Отцовская. Хотя и проклясть я могу, — добавляет, снова резко сменив тон.
— В форме кого? — щурится Мак, и запястьем трёт глаза. — Делай, что хочешь! Мне уже всё равно. Достали все! — он хватает одежду, принимается одеваться и думает, как прямо сейчас уйдёт из этого ненормального дома.