Она появляется почти сразу, слегка взволнованная, но быстро успокаивается, замечая, что они в порядке.
— Что? Я крашу ногти, — показывает Элизару свою аккуратную, ухоженную руку с белым маникюром.
— Я никогда не отмечал, — тем временем шепчет Мак.
— Это плохо! — заявляет Эл, осматривая её маникюр. — Ведь тебе нужно ещё испечь торт! У Мака день рождение, представляешь?
Кейт хмурится и переводит взгляд на свои ногти.
— А по моему, хорошо… Торт можно и заказать!
— Да, но нет! Правда? — он оборачивается на Мака.
Мак усмехается, и вдруг кивает.
— Хочу настоящий торт.
Кейт обречённо вздыхает.
***
Ральсель натягивает на себя футболку и пытается собрать волосы в низкий пучок.
Растрёпанный, помятый и расслабленный, он переводит заинтересованный и довольный взгляд на Мэй.
— Я думал, что мы правда просто прокатимся. Тебе хоть семнадцать есть? Тебе ведь, — оглядывает её в очередной раз, — семнадцать-восемнадцать, так?
Она смеётся, тяжело дыша и поправляет выкрашенные в дегтярно-черный волосы:
— Мне пятнадцать. Остановишь у метро?
Она снимает порвавшиеся колготки и бросает куда-то в дальний угол салона.
Бля, — тянет Ральсель, — хоть бы соврала, теперь чувствую себя скотиной… Сейчас, — заводит он двигатель, и машина мягко, но быстро трогается с места. — Когда увидимся ещё раз? Я свободен в четверг после пяти вечера.
— Не волнуйся, — она подмигивает ему, прежде чем закрыть глаза-хамелеоны очками, — я никому не расскажу. И я скоро исчезну, так что это не в счёт.
Она окончательно приводит себя в порядок, ужасно довольная произошедшим.
— Мм, за это я как раз не переживаю, — отзывается Раль, и повторяет: — В четверг после пяти, на прежнем месте. Идёт? Угощу кофе. Хотя бы.
Он не знает, нужно ли и правда заглаживать вину перед ней. Да и угрызениями совести, на самом деле, страдает очень редко. Но всё же…
***
Лариэн ждёт её с нетерпением и долей волнения, не совсем понимая, что сподвигло Соню отправиться к нему в этот день. Но у Маркуса он ничего не уточняет, оставляя интригу, наслаждаясь загадкой и предвкушением сюрприза.
В назначенном месте, строго ко времени Соня приходит к нему с убранными в причёску волосами, в нежном платье и розовых туфельках, и с каким-то упрямым и строгим взглядом серых глаз.
— Здравствуй, я хотела поговорить.
— Здравствуй, — пропускает он её в дом, — о чём, милая?
На нём красная рубашка и свободные чёрные брюки. На пальцах сверкают серебряные простые кольца.
— О том, какие у тебя на меня планы. Я хочу понять. И я думаю, я заслуживаю внятного и развернутого ответа, не оставляющего во всей этой истории темных пятен.
Соня любит Мака, странной, хрупкой и надрывной любовью. Но, если она и будет с ним, ей нужно решить свои проблемы. И Лариэн — одна из них.
Она окидывает его внимательным, ожидающим взглядом.
— Ты знаешь, что твоя мать была ведьмой?
Соня отступает на шаг.
«Этого не может быть…»
— Ты говоришь правду?
— С чего бы мне врать? Мы были знакомы с ней лично.
Соня кивает, не зная, что делать ещё и с этим.
— Полагаю, хочешь узнать, к чему я упомянул именно это? — подсказывает ей Лариэн, и жестом руки приглашает присесть на белый диванчик в светлой небольшой гостиной.
— Да.
Она садится, не сводя с него взгляда.
Он устраивается рядом с ней, и прежде чем ответить, смотрит на её странно, оценивающе.
— По всей видимости, ты из тех, кому могла, или должна была передаться сила по наследству. В прямом смысле от матери. Но она своей силы лишилась, и ты осталась чиста от магии. Не бойся, это уже навсегда. И у тебя всё равно был бы выбор, кем быть. Поэтому ты, можно сказать, такая, какой и должна была стать. Но твоя энергетика, твоё тело и психика, очень… гибкая, для всякого рода манипуляций. Ты кое с чем помогала своему отцу. Будешь помогать и мне. Я обучу тебя… всему, — как-то странно закончил он, и коснулся её руки. — И ты будешь моей. Чему я тоже несказанно рад.
— И-з-за чего она умерла? — взгляд её меняется, теперь она чувствует себя совсем разбитой и будто просит помощи.
Лариэн медленно, будто сочувствующе гладит её по голове.
— Твой отец не мог смириться с тем, что его любимая оказалась ведьмой. Он попросил меня лишить её магии. Принудил её к этому. И всё вышло. Но она не смогла так жить, не захотела. Дальше ты знаешь, кажется, — вопросительно приподнимает он бровь.
Соня кивает.
— Буду твоей в каком смысле?
— Ты сама всё уже поняла, — тянет Лариэн, и задумывается, вдруг отстраняясь от неё. — К слову о твоей матери и отце. Помня их историю, я сначала удивился его новому выбору, — делится он с ней доверительно. — Не ожидал, что он подпустит к себе полуволчицу… Подумал, Маркусу нравится танцевать на граблях. Но он всё же совершенствуется…