— В каком смысле?
От всего этого у Сони начинает гудеть голова, она сцепляет холодные пальцы в замок на коленке и опускает взгляд, пытаясь унять мелкую дрожь.
— В смысле, что на этот раз её смерть ему нужна для дела. Ты в порядке? — кладёт он ладонь на её плечо.
— Я не смогу тебя помогать, как и ему, — Соня вскакивает, — ничего не получится.
Но Лариэн хватает её за руку и притягивает к себе. А после и вовсе придавливает к дивану, нависая сверху.
— Тебе придётся, — прожигает он её взглядом. — Мы уже всё решили… — его рука оказывается у неё под платьем. — И ты сама пришла.
Соня вскрикивает и пытается вырваться.
— Я хотела договориться, думала, что смогу быть полезна тебе иначе! Но… Как так можно?..
В мыслях всё ещё бьются его слова о матери, и об Айрин…
Её отец психопат, и всё это время она помогала ему.
Она не может удержать слёзы. Снова.
— Тише, — шепчет Лари ей на ухо, — успокойся… Ты будешь моей, и всё будет так, как надо…
#46. Охота
Элизар из близких не смог позвать на праздник только Скирта, потому что он всё ещё не объявился. Никто не беспокоится, ведь на этот раз все знают, что это дело рук его загадочного отца.
В остальном же, он даже согласился на пару дней приютить Джонни, а заодно и познакомиться с ним поближе, пока Ата на задании, и выяснить, что же он всё-таки за тварь.
На столе стоит банановый торт, утыканный свечами, Соро заканчивает с запеканием мяса и кексиками, дожидается своего часа древнее варево, уже слишком отдаленно напоминающее вино, которое Эл решил открыть по такому случаю.
Люцифер виснет на Хедрике и не обращает ни на кого внимания, Хедрик вместе с ним с довольным видом цепляет Мака за плечо:
— У меня для тебя подарок в машине. Даже два. Иди, посмотри.
Мимо проходит Эг, родный брат Элизара, которого Мак видит впервые в жизни, и который не настроен на общение, но на выпить и закусить — да.
Эг весь будто состоит из выбоин и сколов, он коротко обрит, но всё равно видно, что волосы платиновые. Он худой, но жилистый, с красными, чуть раскосыми глазами. И огромной белой змеёй на шее.
— Рассссступитесь, — шипит на кого-то, и Хед усмехается на это, торопя Мака идти к выходу.
— У него змея, — шепчет Мак по пути, поминутно оглядываясь на Эга. — Клянусь тебе, я видел, как он разговаривал с ней! — он переводит взгляд на Люцифера, который находится будто в собственной вселенной, и замолкает.
— Да-да, — отмахивается Хед, — такой у нас дядя, не обращай внимания.
Он подводит Мака к машине, из который выходят две фигуристые девицы — рыженькая и брюнетка.
— Вот. Они твои до утра. Могут подождать здесь или в твоей комнате. Сколько тебе там исполняется, шестьдесят?
Мак недовольно цокает на него и отрицательно качает головой.
— Не важно. И… вообще-то, у меня есть девушка. И я… не совсем в порядке ещё. Они… — он проглатывает ком в горле, и вопрос вырывается сам собой: — Могут всё делать, что захочу?
— Да-да, можешь побыть тем стремным принцем из «Игры Престолов», отведи душу! Твоя тебе ещё долго не даст, я таких знаю.
И при этом Хедрик гладит Люцифера по волосам, а тот обводит всех непонимающим, удивлённым взглядом:
— Кто эти девушки? Что должны дать? — он невинно смотрит в глаза Хеда. — Я отвлекся на запись концерта, вот…
И подаёт ему наушник, из которого звучит классическая музыка.
Мак стискивает зубы и сдерживает себя, чтобы не врезать брату. Всё таки отец хотел, чтобы они примирились. Да и… Мак знает, что в итоге, скорее всего, Хедрик ответит, и хуже будет ему.
— Соня просто приличная. Хватит её обвинять!
— Ладно, я ж о том же! Таких сума сойдёшь, пока добьёшься. Подарок-то примешь?
Брюнетка усмехается, оглядывая Мака:
— Мы тебя приласкаем.
Мак улыбается ей, но спохватывается и отводит взгляд.
— Ага… Но пусть просто что-нибудь сделают. Я не буду изменять Соне! Они… танцуют? И мне нравится массаж головы. И… кормят меня с рук пусть! О, — радуется он, — и называют господином. Можно? — смотрит на Хеда уже будучи вполне себе в хорошем настроении.
— Давай без подробностей!
Хедрик закатывает глаза и оставляет его с девушками, подхватывая Люци на руки.
***
После всего Соня стоит на пороге дома Мака — не жива, не мертва, подрагивая от холода, с трудом переступая с ноги на ногу. Она не хочет, чтобы кто-то видел её в таком виде, но и домой возвращаться — выше её сил. В доме какой-то шум, доносятся голоса и музыка, кажется, она совсем не вовремя. Но тянет за дверную ручку и переступает через порог. В коридоре сталкивается с красивым, хрупким существом с золотыми кудрями, от которого будто льётся свет.