Так, что-то его понесло вообще не в ту степь. Кажется, пора заканчивать свой великий спич. Егор слегка прочистил горло и подытожил:
— В общем, было круто! Надеюсь, со многими из вас увидеться в третьей смене ну или ещё когда-нибудь. Вы у меня кстати первый отряд, я до этого ни разу вожатым не работал. Поэтому я вас, народ, точно не забуду. Ну всё, а теперь пойдемте жра… есть вкусняхи.
Теплов задул свечу и стал с улыбкой наблюдать, как дети с радостными криками подлетели к лавочке и стали разбирать с подноса куски праздничного пирога. За процессом раздачи сладостей строго следила Батя.
— Егош Анжшеичш, — подошёл к нему Стёпа Зенков с набитыми щеками. — А мошно спшошить?
— Прожуй сначала и спрашивай, — усмехнулся Егор.
— А это правда, что вы со Снежаной Валерьевной с детства друг друга знаете?
Егор хитро прищурился:
— И откуда такая инфа?
— Ну… — замялся Степан, — Я случайно один её разговор с Кариной Родионовной услышал…
— Ага, случайно решил погреть уши, — подначил его вожатый, — Ну вообще — да. Правда.
— И чё вы сразу вкрашились[1] друг в друга, да? — допытывался Стёпа.
— Нет, мы сначала дружили просто.
— А потом уже вкрашились?
— Ну что-то вроде того. А что за допрос?
— Да так… интересно просто, — замялся Зенков, замолчав на какое-то время, а потом всё-таки решил продолжить свою мысль. — Прикольно, что вы в детстве знали друг друга, а потом мутить начали… У вас же все типа серьёзно сейчас, да?
Егор закатил глаза на столь неуёмное любопытство, но всё-таки решил ответить мальчику:
— Очень серьёзно.
— Вот и у нас с Полей также, — сказал Стёпа, доедая свой кусок пирога. А потом без особых церемоний, вытер руки прямо о свою футболку. — Ну в смысле мы с ней сейчас хорошо дружим. А когда мы вырастем… я вообще на ней женюсь. Реально! Слово пацана!
— Ну раз слово пацана… — протянул Егор, глядя в не по-детски серьёзные глаза Степана.
А ведь и правда женится, вдруг подумал Теплов, внимательно наблюдая за мальчиком. Вот чего-чего, а упорства Зенкову было не занимать.
— И вы это… в общем, тоже не тяните со Снежаной Валерьевной, — расплылся в хитрой улыбке Стёпа.
— Иди-ка ты, жених… вставай в отрядский круг, — пробурчал Теплов, едва сдерживая себя, чтобы не рассмеяться в голос. Докатились! Какая-то девятилетняя сопля учит его жизни и подталкивает к скорой женитьбе! Кому расскажи — не поверят. — Сейчас начнём читать вечернюю речёвку.
По традиции все дети и вожатые встали в круг, приобнимая друг друга и в последний раз затянули привычные строки:
День отшумел и ночью объятый
Лагерь зовет нас уснуть
Доброй вам ночи ребята,
Доброй вам ночи, девчата!
Завтра нам снова в путь.
Спокойной ночи![2]
Егор резко выдохнул в конце речёвки, почувствовав, как резко стало щипать в глазах. Да что ж такое-то! Еще не хватало тут расчувствоваться, как какая-то маленькая девчонка!
Нет, ну это сто пудово было влияние Белоснежки. Егор готов был поспорить на что угодно — сама Снежана точно ревела в три ручья, желая ребятам добрых снов. Она даже на дискотеке в честь закрытия смены время от времени роняла слёзы, обнимаясь со своими воспитанниками.
А сейчас… она стояла совсем недалеко от Егора, прислонившись к корпусу и поглядывала на него с хитрой улыбкой.
— Значит, у нас все серьёзно?
— Решила тоже погреть уши? — усмехнулся Егор, подходя к девушке и привлекая её к себе.
— Ага.
— Конечно, серьёзно, — последовал короткий, но очень чувственный поцелуй в губы. — Или ты ещё сомневаешься?
— Нет, не сомневаюсь, — Снежана зажмурилась и легонько потерлась своим кончиком носа об нос Егора. — А ещё я тут краем уха услышала твою вдохновенную речь…
— Белоснежка, ты ли это? С чего это вдруг у тебя проснулось такое любопытство, а?
— Мне важно всё, что касается тебя, — ничуть не смутилась Снежана, глядя ему в глаза, — А ты… ты очень здорово все сказал ребятам! Мне понравилось.
— Ну… я старался.
— Я тоже эту смену никогда не забуду, — тихо проговорила Снежана, оставив на его губах нежный, практически невесомый поцелуй.
[1] Вкрашиться — на сленге влюбиться.