И, потыкав по экрану, протягивает мне телефон. Неспешно беру, вглядываясь в изображение — детская комната в розовых пенных облаках на белом фоне, единороги и цветы.
Через сердце проходит стрелой острая боль от воспоминаний совсем другой детской, где никто так и не жил, а после я своими руками с огромным молотом наперевес разрушил её стены до кирпичного основания.
Но сейчас не место, так что привычно загоняю боль в самую дальнюю часть себя.
— Неплохо, — резюмирую вслух, возвращая девушке её гаджет. — Завтра пусть приходит. Обсудим.
Жду радостных возгласов Вознесенкой, но их не следует, а сама девушка судорожно поджимает губы и отводит глаза.
— Лара не хочет с тобой встречаться, — невнятно шепчет Наталья, но я сейчас так внимателен, что, кажется, слышу шорох от движения её извилин.
Не хочет! Конечно, Бабочка не хочет. Я это и сам знаю.
— Зачем нам тратить твоё драгоценное время, которого и так крохи. Давай ты просто отдашь распоряжение на наш пропуск на территорию клиники и перешлёшь свои требования по заказу. Мотылёк смышлёная.
Плесните мне в лицо стакан воды, но я уверен, что Ната преуменьшает способности подруги, как когда-то приумножила её семейное положение.
— Наверное, муж против встреч с незнакомыми мужчинами? — вместо ответа задаю вопрос и сбиваю девушку с мысли.
Вознесенская на миг теряется, открывая мне своё недоумение от вопроса, но потом начинает активно кивать в знак согласия.
— Да-да. Он у неё ревнивый. Жуть просто. Кроме работы, никуда не отпускает. Бедняжка почти всегда дома.
— А дети? Сколько им, кстати?
Наташа не подготовилась, что читается чёрным по её белому напряженному лицу.
— Два и семь, — выпаливает первое, что пришло на ум.
— А сколько ей самой? На вид чуть больше двадцати и не дашь.
От потуг Наты выпутаться из собственных сетей лжи мне становится смешно, но я кривлю губы, симулируя зевок.
— Ей двадцать два, скоро три, — говорит правду. — Она рано родила. В восемнадцать, а старшему четыре, скоро пять. Я со своими племянниками спутала.
Киваю, не решаясь открыть рот и издать вместо слов хохот.
Моя собеседница уже почти весь маникюр себе сломала, выстраивая верную логическую цепочку.
— Хорошо. Пусть будет по-вашему, — соглашаюсь на авантюру, а иначе быть не может. — Пропуск завтра закажу на тебя и плюс один человек. Примерные эскизы по работе скину тебе на почту сегодня позднее.
Вознесенкая ликует и улыбается так, словно победила в номинации «Мисс Вселенная», и это ещё больше меня настораживает, но вида не подаю.
Чувство, что на сегодня я исполнил свою роль по плану дамы ощущается мною так же остро, как полное отсутствие аппетита.
— У меня ещё дела, — медленно начинаю я, вглядываясь в красивые черты лица, чтобы скорее подтвердить, чем опровергнуть свою догадку. — Я, наверное, поеду.
— О! Уже! Ты ведь даже не поужинал? — спокойно отзывается Наташа и продолжает улыбаться. — Но если действительно надо, то поезжай. Спасибо, что уделил мне время. Смог вырваться.
И снова выигрыш. Жаль, за это никто сверху мне награду не сыплет. Уже бы магнатом стал.
— Действительно надо, — нисколько не вру, ибо спать хочется до тошноты. — Ты пообедай, счёт на моё имя запишут.
— Спасибо, Котик. Удачи, — нежно мурлычит и гладит тыльную сторону моей ладони. — Может, ночью заглянешь? На огонёк?
Заглянуть-то можно, но … понимаю, что не хочу. Мой интерес к блондинке выдохся и заниматься реанимацией я точно не собираюсь.
— Не сегодня, Нат.
Она тут же соглашается, отпуская из своих коготков мою руку.
Значит, Вознесенкая действительно перешла во вторую фазу — меньше постели и больше связи с личным. Опасные манёвры … для неё.
Но интрига в привлечении к этому Мотылька крайне любопытна. Зачем?!
Глава 5
Лара
Как ни странно, но граф согласился на мои условия сотрудничества и на главное из них — не встречаться с ним.
— Мотылёк, вот что тебе стоило встретиться с Котиком? А!? Мне же пришлось рисковать впасть в его немилость, отказывая в обычной встрече с работником по найму. Это выглядело дико.
Кажется, это в третий раз за сегодня, когда Ната поднимает эту тему.
— Не отвлекайся от дороги. Хочется приехать к месту новой работы целой, — прошу подругу, понимая, что уже второй перекрёсток подряд проезжаем практически на красный свет.
— Приедешь! Не переживай! Но ведь могла бы и встретиться, — не унимается Вознесенская.
— Нет. Не могла. Это было моё единственное условие взамен на твою очередную шараду. Так что, Наташ, будь добра, угомонись и веди машину нормально.
И даже ремень безопасности проверила, а то мало ли…
— Ой, какие мы строгие сегодня.
Киваю, хотя дело совсем не в этом. Просто я нервничаю.
Ехать туда, где априори может быть мой личный Дракула, это как плеснуть растворитель на холст. Меня это чувство всю сжирает и заставляет скукожиться до размера изюминки.
Но деваться некуда — моя ставка на отказ Третьякова без предварительного личного собеседования провалилась, следовательно, надо выполнять условия договора с подругой.
— У де Бомарше что клиника, что дом — вход как к президенту, — недовольно бормочет Наташа, останавливаясь перед огромными коваными воротами, за которыми стоят ещё одни современные и ультра сплошные.
— Вознесенская Наталья с подругой, — представляется через открытое окно в портативное устройство сбоку.
Нам ничего не отвечают, но первые ворота плавно раскрываются.
Мы проезжаем вперёд, и, едва машина полностью оказывается по другую сторону, створки тут же закрываются.
— Как в клетке, — вырывается у меня, осознав, что мы стоим на участке между двумя пропускными пунктами.
К нам выходят трое охранников в спецодежде, у двоих из них оружие наподобие винтовок через плечо.
— Добрый день. Прошу выйти из машины, — механическим голосом просит тот, что без оружия, заглядывая в открытое со стороны Наташи окно.
Мы с ней переглядываемся, но глупо сейчас припираться. Правила такие.
Выхожу, чувствуя, как дрожат колени. Не то чтобы страшно, но неизвестность пугает меня сильнее, так как всегда подключается фантазия.
Ребята, что с оружием, тоже подходят к машине, и втроём они делают досмотр транспорта, пока мы с Натой сиротливо жмёмся друг к другу.
Мне холодно, поэтому постоянно прячу нос в высокий ворот пальто и стараюсь отвернуться от пронизывающих порывов осеннего ветра. Огромные сизые тучи буквально нависают над нами и большим зданием, схожим по архитектуре с замком, где проходил бал. Явно творение одного и того же архитектора.
— Вас тоже необходимо досмотреть, — обращается к нам Лысик, как я его про себя назвала. — И личные вещи тоже.
— А анализ крови на инфекции сдать не нужно? — не выдерживает тонкая психика Вознесенкой. — Или, может, мочу на присутствие наркотиков?
Лысик смотрит на неё тем же пустым взглядом, что и до её выступления.
— Думаете, вам надо? — спокойно уточняет, и что-то мне подсказывает, если Натали продолжит дискуссию, то мы точно будем сдавать и не только эти анализы.
— С нами всё в порядке. Здоровы и чисты, — выступаю вперёд с мягкой улыбкой на губах, перекрывая грозный натиск подруги собственным телом. — Извините. Холодно просто.
Её опыт общения с охраной мы уже проходили… спасибо.
— Извиняемся. Это займет всего несколько секунд, — и кивает двоим за своей спиной.
Нас аккуратно, отдать должное, похлопали по частям тела и попросили открыть сумки. Мою большую смотрели чуть дольше, так как там, кроме рисунков, были краски, кисти и растворители.
— Я художник, — добавляю вслух, когда парни внимательно читают надписи на бутылочках.