— Ничего, я очень рад за тебя, правда, — сказал Павел быстро и предложил, пока она не испортила самой себе настроение: — Поедем?
— Да, — Динь кивнула, убирая бумажки в сумку и пристёгиваясь.
Следующие минут двадцать ехали молча, а потом Павел услышал тяжёлый вздох, не слишком похожий на радостный, и не удержался от вопроса:
— Что такое?
Динь вновь вздохнула и ответила почти мирно:
— Да ничего. Просто Игорь Евгеньевич — это мой врач — кучу анализов назначил, которые желательно сдать поскорее и в их клинике. Кровь там всякая, моча.
— Не проблема. Когда ты хочешь съездить? Я тебя отвезу.
Динь молчала, и Павел уже вновь хотел начать уговаривать её и уверять, что он просто побудет перевозчиком, когда она неожиданно спокойно произнесла:
— Ладно. Только там желательно до девяти утра и натощак, конечно. Ты сможешь, например, послезавтра?
Послезавтра у Павла была полноценная смена, но плевать, уладит как-нибудь.
— Да, смогу. Только сначала надо будет вывести Кнопу.
Динь на удивление не стала возражать. И когда они через полчаса приехали к её дому, тоже никак не прокомментировала тот факт, что Павел поднялся с ней в квартиру, взял Кнопу и отправился гулять. Просто схватила все свои бумажки и убежала на кухню — рассматривать.
Меня переполнял восторг. Игорь Евгеньевич сегодня развеял многие мои страхи, сообщив, что по УЗИ всё отлично, и анализ на ХГЧ, который я сдавала в первых числах января в частной лаборатории на всякий случай, тоже прекрасен, и вообще он уверен — всё у нас с ним получится. Но несмотря на то, что он уверен, кучу анализов всё равно нужно будет сдать, без этого никак. И выдал списочек. Кроме того, наказал носить компрессионные чулки — с венами у меня давно были проблемы — и сдавать мочу каждые две недели. И к нему на приём — тоже каждые две недели. С моим анамнезом иначе невозможно.
Вспыхнула и почти сразу погасла мимолётная и равнодушная мысль, что если Павел решит возить меня на приёмы, это будет то ещё испытание. Но она не вызвала во мне раздражение — сейчас я была слишком счастлива, рассматривая первую фотографию своей детки, счастье бурлило во мне водопадом, искрило и грело, как костёр в холодную ночь, и на Павла и его планы оказалось решительно плевать. Пусть возит, пусть хоть на коврике в коридоре спит в обнимку с Кнопой, лишь бы родить здорового малыша. Клянусь, если бы в этот момент кто-нибудь свыше сказал мне, что я должна простить бывшего мужа и принять его обратно, чтобы мои мечты исполнились — я сделала бы это, не колеблясь.
Хорошо, что никто ничего подобного мне сказать не мог, и впускать Павла обратно в свою жизнь и судьбу я не собиралась.
Вдоволь налюбовавшись на снимки УЗИ, я решила разогреть обед и вскипятить чайник. И как только подошла к нему, чтобы налить воды, сообразила, почему Павел купил не пятилитровые бутылки, а двухлитровые. И как я сразу не догадалась? Мне же нельзя поднимать тяжести больше двух килограммов, это и Игорь Евгеньевич сказал на приёме.
Наверное, я должна быть благодарна бывшему мужу за заботу, но… благодарности не было — я не просила его об этом, и вообще могла купить всё сама, заказала бы доставку. А вот то, что он в курсе подобных мелочей, ясно сказало мне о том, как он заботился о той своей беременной девице, когда ушёл от меня.
Стало мерзко. Да, Дина, равнодушием от тебя и не пахнет… Любви, может, и нет — но обиды целый мешок. Сделал ребёнка на стороне, пока я лечилась, а когда…
Ох, нет, лучше не думать об этой несчастной девочке.
И всё же не понятно, зачем Павел ждал два с лишним года? Пытался наладить отношения с любовницей, не вышло и решил вернуться ко мне, а тут так удачно подвернулась эта беременность, и можно поиграть в рыцаря? Да, скорее всего. Мерзко, говорю же.
Я успела пообедать и выпить чаю, когда услышала, как Павел открыл дверь. Вздохнула — то, что он заныкал себе запасной ключ, в восторг меня не приводило, но пока я молчала. Найду человека для выгула Кнопы — скажу.
Павел помыл моей собаке лапы, а потом молча ушёл, даже не заглянув на кухню, где сидела я.
Утром следующего дня бывший муж вновь гулял с Кнопой, только чуть позже, не в шесть утра, а около семи. Поэтому я, наверное, и услышала его, проснулась и лежала в постели до тех пор, пока он окончательно не ушёл. Только тогда выползла из спальни и отправилась в ванную.
Я погуляла в парке, сходила в магазин и села работать — короче говоря, существовала в типичном для себя дне сурка. У меня был примерно один и тот же график с тех пор, как я четыре года назад ушла из офиса и осела дома, брала на редактирование рукописи и переводила с английского. Зарабатывать получалось даже чуть больше, чем я получала бы в штате, поэтому выходить обратно на работу смысла не было, да и вообще мне понравилось высыпаться. Можно было спокойно дрыхнуть до восьми-девяти утра, а если бы я мчалась в офис, пришлось бы вставать в шесть-семь.