Наконец-то Стаховские нас покидают, и муж едва ли не с облегчением выдыхает, возвращая голосу прежнюю тональность с нотками самодовольства:
— Слава богу… Думаю, мы им понравились. Проект будет моим.
— Прости, а я была приложением, чтобы получить этот проект? — вырывается у меня, хотя сцену в публичном месте я точно не собираюсь закатывать.
— Эми, ну не переворачивай ты все с ног на голову, — укоризненно качает головой Костя. — Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Кстати, — переводит муж тему, — не скажешь, почему Карельский на тебя так пялился?
Наверное, неприлично будет закатить глаза. Но Костя выбрал свою тактику. Лучшая защита — нападение. И если уж на то пошло, то этот вопрос не ко мне. Хотя Евгению он тоже его задавал, только вот тот ответил в своей привычной манере.
— Костя, я не знаю, — устало выдыхаю, не желая продолжать этот бессмысленный спор. — Извини, я отойду, — киваю в сторону выхода на балкон.
Если я сейчас же не покину это помещение, которое резко стало душить меня, то упаду в обморок.
— Конечно, дорогая, — ласково отвечает муж. — Мне как раз еще надо пообщаться насчет одного дела и, конечно, внести пожертвование.
Думаю, моя роль на сегодня закончена, поэтому можно немного передохнуть. Выхожу на балкон и, взявшись за перила, прикрываю глаза. Как мы всего за пару дней дошли до этого? Я считаю, что стала для Кости приложением, а он странно реагирует, когда его бывший друг на меня смотрит. Такого не было раньше. Если кто-то на меня и засматривался, то Костя только восхищался, что такая шикарная женщина досталась ему, пусть смотрят и завидуют.
— Ты очень громко думаешь, Эмилия, — слышу почти в самое ухо, даже чувствую горячее дыхание, коснувшееся щеки.
Только сильнее сжимаю пальцами перила, да так, что декоративная отделка больно впивается в ладони.
— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю, открыв глаза и повернувшись к Евгению. — У тебя цель такая — разрушить мой брак?
— Боже упаси, — искренне удивляется Карельский. — Твой муж и сам с этим отлично справляется. Я же при первой встрече сказал, что у меня обостренное чувство справедливости. Ты ведь сейчас сама поняла, что тебя просто использовали, чтобы умаслить главного семьянина города — Петра Стаховского.
— Глупость какая, — фыркаю в ответ. — Это просто очередное мероприятие, мы бывали на многих. И всегда вместе, прошу заметить.
— Естественно, — как-то слишком спокойно соглашается Евгений. — Дочь Эмиля Бестужева под руку с никому не известным пареньком с периферии — это то, чем обязательно надо козырнуть.
— Да как ты смеешь? — повышаю голос. — Ты ничего не знаешь о нас, ничего не знаешь о наших отношениях…
— Мне хватает того, что я вижу, — отвечает Карельский, и мой тон ни капли не вывел его из себя.
— И что же ты видишь? — холодный тон мужа отрезвляет.
Как давно он здесь? Сколько успел услышать? Снова чувствую себя пойманной с поличным, снова на пустом месте. Но мы с Евгением стоим слишком близко друг к другу. Видимо, я неосознанно в порыве гнева на него наступала, а он даже не сдвинулся с места.
— А мы как раз о тебе говорили, Костя, — ни капли не смущается Евгений. — Я говорил Эмилии, что вижу, какая вы прекрасная пара и как любите друг друга.
— И именно поэтому ты вьешься около моей жены? — муж подходит и даже немного крепче, чем следовало, сжимает мою талию.
— Мы всего лишь немного пообщались, — Карельский идет к выходу, на ходу бросая: — А ты настолько в себе не уверен или просто людей по себе судишь?
— Сволочь, — цедит Костя сквозь зубы, еще сильнее сжимая мою талию.
— Больно, — я почти отскакиваю от него, потирая то место, где недавно были пальцы мужа.
— Эми, прости… — виновато смотрит на меня. — Он меня просто до ужаса раздражает. Если хочешь, то поедем домой.
— Я только в уборную загляну. Жди около машины.
Мои спокойные дни превратились в какой-то сюрреализм буквально за два дня. Меня не отпускают загадки Евгения — очень уж хочется их разгадать. Чувство такое, будто муж уличил меня в измене, хотя злиться должна я. О, я же еще забыла о годовщине…
С такими невеселыми мыслями я выхожу на улицу и иду к месту, где припарковался Костя.
— Конечно, — слышу его голос, наверняка говорит по телефону. — Я уверен, что пройдет без сучка и задоринки. Не волнуйся, я завтра позвоню. Да, само собой. Нет, я освобожу время, поедем вместе.
Снова когтистая лапа недоверия начинает царапать внутри. Я бы подумала, что он разговаривает с кем-то по работе, но голос… Я слышала голос, каким Костя разговаривает со своими подчиненными. И с тем, что я сейчас услышала, он не имеет ничего общего.