- Ты Захарова? – молодая девчонка с короткими черными волосами смотрела на Алису, жуя жвачку. Возможно, она видела её где-то, только сейчас Алиса никак не могла этого припомнить.
Отчего-то остальные быстро разошлись в стороны, оставив их наедине, а черноволосая продолжала сверлить её взглядом. Наверное, не стоило отвечать, хотя, как бы Алиса не тянула время, всё уже было решено заранее.
- Я, - кивнула она и тут же резкая боль пронзила грудь, отчего Алиса ахнула и, вытаращив глаза, смотрела на красивое неизменившееся лицо незнакомки.
- Привет от Лёхи, - не переставая жевать, сказала та, делая ещё одну дыру в Алисе.
После истории с Мишей, у Юли резко подорвалось здоровье. Сердце стало шалить, давление постоянно прыгало. Когда она узнала о том, что случилось с Димой, ей казалось, что жизнь кончена. Теперь, когда ей пришло известие о том, что её дочь Захарова Алиса Михайловна скончалась в женской тюрьме, она поняла, что у неё есть только пара минут, чтобы вызвать скорую или сына, чувствуя, как сердце бьётся на последних оборотах.
Димка прилетел раньше скорой. Как только мать позвонила ему, попросив приехать, и голос был, словно она говорила с ним с той стороны жизни, он сразу же вызвал бригаду, бросил работу и помчал. Юля не ошиблась. Завалившись на бок, она сидела, прислонившись к стене с бледным лицом и дрожащими веками, пока внучка, найдя на кухне пакет с мукой, щедро рассыпала белую пыль повсюду. Правая сторона лица съехала вниз, рука и нога не слушались, да и мало чего Юля сама понимала в том, что вообще происходит и, на просьбу назвать своё имя, выдала что-то неясное, нечленораздельное.
Она пыталась промычать, чтобы Димка не бросал Мишеньку, дергая головой в её сторону, пока медсестра мерила давление, глядя на подергивающуюся стрелку. Отчего-то слова не давались, словно она и сама стала внучкой, которая ещё до конца не умела правильно говорить, лишь несколько слов, среди которых: мама, папа, баба, дядя.
Подхватив на руки племянницу, Димка смотрел, как колдуют над матерью, и не знал, что же теперь ему делать. Мишка играла с волосами, разглядывая людей в халатах.
- Давайте ребёнка, - протянула медсестра руки, - носилки снести вниз надо.
Он подчинился, быстро перекладывая Мишку в руки девушки, и та с охотой пошла.
Димка смотрел на затуманенный взгляд Юли, как блуждали её глаза по стенам подъезда, а соседка, в который раз выскочившая на звуки, всплеснула руками и качала головой, смотря вслед подруге, которая была на полтора десятка младше, но с такой тяжёлой судьбой.
- Осторожно, - попросил водителя, когда тот довольно небрежно поставил носилки, покачнув женщину на них, и тот неодобрительно посмотрел. Каждый день приходится таких выносить по несколько раз.
- Вот, - вернула ребёнка медсестра, усаживаясь рядом с пациенткой. – Ребёнка есть кому оставить? Сами бы с нами поехали. Может, матери позвоните?
- Она в тюрьме, - не стал скрывать Димка, и брови девушки взмыли вверх.
Если бы он знал, почему сейчас Юля не играет с внучкой, а лежит в коматозном состоянии на твердых носилках, возможно бы его голос дрогнул. Он злился на Алиску, но никогда, НИКОГДА не желал ей смерти или того, что произошло с ним. У каждого свой путь, и она пыталась искупить вину так, как решило государство.
Димка появился на пороге Надиной работы с ребёнком на руках, отчего она немного удивилась.
- Мама просила посидеть? – приняла она девочку.
- В больнице она, - вздохнул Димка.
- Что случилось? – спросила Надя испуганно, и это не было наигранно, она и впрямь ужаснулась. Узнав историю семьи, она так сопереживала Юле, что плакала поначалу, а потом стала ей подругой.
- Точно не знаю, но говорят, скорее всего инсульт. Повезли на Скорой делать КТ.
- Так, - взяла себя в руки Надя. – Я с работы отпрошусь, а ты бегом к матери. Как что узнаешь – сразу звони.
Она взяла в свою тёплую ладонь маленькую ладошку и повела за собой к начальнице.
Прогнозов никто никаких не давал. Но то, что это всё же инсульт, подтвердила машина. Оставалось надеяться, что Юля поправится и сможет жить полноценно. Оповещать Алису о том, что произошло с матерью, Димка намерен не был, но потом, разозлившись и понимая, что именно из-за неё всё и произошло, решил высказать ей всё в глаза.
- Мертва, - сказали ему в ответ, когда он пришёл записаться на посещение.
- Как? – Димка сглотнул ком, но он не прошёл, а застрял посередине горла.
- Мать оповестили как раз вчера, - ответили ему, и пазл сложился.
Если бы Димке сказали, что он станет оплакивать сестру, он бы скривился и плюнул вслед тому, кто сказал такую глупость. Только сейчас, когда до него дошла правда и осознание реальности, он завыл, чувствуя, как нутро выжигает боль. Даже та физическая, причинённая в тюрьме, не была настолько сильной и всеобъемлющей.
- Какого чёрта, Алиска, - сцепив зубы, сквозь которые проступала слюна, говорил он. – Нет, ты не могла.
Око за око, зуб за зуб. Хорошо или плохо, но никто, кроме Лёхи и исполнителей, не знал, что на самом деле произошло и почему Алиса захлебнулась в собственной крови. Пробитое лёгкое не дало шансов спастись, черноволосая знала, куда следует бить.
Когда новость дошла до Лёхи, он струхнул. Просил передать привет, но не смертельный. Неужели игра в испорченный телефон стоила кому-то жизни? Как оказалось, он убил не только свою любовь, но и мать ребёнка. Закрыв лицо руками, парень сидел, прислонившись к ледяной стене, пока сознание шептало, какая же он последняя ск7тина.
Реабилитация Юли проходила долго, никто уже не верил, что она сможет ходить и обсуживать себя, но болезнь немного отступила, оставив ей на память устремлённый вниз уголок рта и вечно зашкаливающее давление.
Мишка переехала к Наде, которая окружила её такой любовью и заботой, что, смотря на неё, Димке делалось стыдно, что он не любит свою племянницу так, как женщина. К нему пришло осознание, что он хочет жениться и, предложив ей без романтики, а просто как-то за завтраком выйти замуж, получил согласие и поцелуй.
- Давай Мишку удочерим? – предложила Надя сама, и сердце Димки дрогнуло. Он думал, что это всё временно, убеждал себя, что, как только мать поправится, девочка вновь перекочует к ней, но пора было смотреть правде в глаза: Юля не могла в достаточной степени позаботиться даже о себе, не говоря про маленького ребёнка, за которым был нужен хороший пригляд.
- Ты уверена? – спросил, но больше для вида, потому что выхода другого всё равно не было. Не прими Надя Мишку, он не знал, как смог бы договориться со своей совестью и отдать её в чужие руки.
- Абсолютно, - прижимала она к себе девочку, и Мишка, показав на Димку, сказала.
- Папа.
Свадьба была очень скромная. Да и столько за последнее время произошло, что и самой Наде было бы как-то стыдно отмечать с размахом, а потому только самые близкие, небольшое застолье и расход по домам в 21.00. Юля была тут же, улыбаясь одной половиной лица. Смотрела, как Мишка сидит на коленях Нади, как тянутся маленькие ладошки за куском огурца, и кучерятся волосы, прям как у мужа. Всё же Алиса была тогда права, говоря, что внучка похожа на деда, только Юля злилась и не верила. А вот спустя два года сходство было налицо.
- Горько, - подняла она тост за молодых, и слеза, в которой соединилось и горе, и счастье, выскочила наружу, спускаясь по щеке.
Конец