— Если мужчина обидел женщину, он должен извиниться. — выдали мне житейскую мудрость вслух.
И ведь не возразишь. По сути то правильно.
— Ясенька, не все так просто в жизни. Взрослые иногда друг друга обижают.
— И чем тебя Надя обидела?
«Да тем, что мутила шашни с нашим водителем» — проговорил про себя. Жаль, что Ясе еще не восемнадцать. Точно бы прямо все сказал.
— Некрасиво Надю обсуждать за ее спиной. Скажем так, она свой выбор сделала. —
сказал, а сам как то засомневался.
Сердце-то скулило. Скучал я по ней. Так скучал, что периодически и обида затухала. И
подленькое «А может там не все так было на самом деле?» пробивалось в сознание. Но гонор тут же взбрыкивал следом.
— Нет. Это все ты! Надя хорошая, я знаю.
— А я значит плохой? — зарычал в ответ, уже еле сдерживаясь. — Не повышай на меня голос. И не лезь в дела взрослых!
Яся шумно засопела, затопала ножками. Впервые я видел своего ребенка в таком состоянии. Почти в истерике. Глаза разве что огнем не горят, кулачки сжимаются, щеки покраснели.
— Да, ты плохой! Ты ее обидел, и поэтому она ушла! — сорвалась уже на визг Яся. —Надя добрая, она бы меня никогда не бросила. А ты... ты уже бросал!
Это было больно. Очень. Не был я готов морально уже сейчас получить такой упрек от дочери. Надеялся, что это будет намного позже, в ее лет семнадцать-восемнадцать. А от того, что был не готов, вспылил больше, чем мог себе позволить.
— Я твой отец Слушайся меня! А если не устраиваю в качестве отца — могу отправить обратно в интернат!
Тут же пожалел о сказанном. В глазах Яси проступили злые слезы. Но сказанного уже не исправишь.
-Ненавижу тебя! Ненавижу! Лучше бы ты умер, а не мама. — заорала на меня дочь и убежала в свою комнату.
«Супер», просто «супер». Первый наш конфликт и вот такой... острый, режущий обоих. И
ведь не сотрешь из памяти потом.
Я вцепился руками в волосы, пытаясь понять, что мне делать с моей разрушающейся жизнью. Потерять Ясю я не мог. Это ведь даже не просто любимая женщина, ребенок же, родная кровь. Мысль о том, что и Надю я потерял морально прибивала еще сильнее. Но как вспоминал ее под тем мурлом, так аж сокрушить вокруг хотелось.
Впрочем, похоже, что именно это я сейчас очень успешно и делал. Крушил свою жизнь, разбивал то хрупкое и ценное, что неожиданно в ней появилось.
В следующие дни ситуация не улучшилась.
Дочка просила, потом орала, срывалась на плачь, топала ножками, хлопала дверьми и отказывалась со мной разговаривать. Потом успокаивалась и худо-бедно начинала общаться. Но через время все начиналось по новой.
Я честно старался проявлять максимальное терпение. Хотя женские истерики, пусть и маленькой женщины — это еще то испытание для моих нервов. Успокаивал, уговаривал, объяснял. Обнимал и целовал, кода мне это позволяли. Привозил с собой «взятки» в виде сладкого и новых игрушек.
Но все это лишь временно помогало унять бурю в моем доме. Через время — все повторялось.
Еще и усугублялось тем, что начал жутко тосковать по Наде. Сам был удивлен. Да, думал буду скучать, пусть даже и сильно. Но и предположить не мог что накрывать будет так._И
уж точно не догадывался, что, практически спрятавшись в своей спальне буду пересматривать счастливые фотки нашего отпуска.
Яся, которая улыбалась во всю. Надя, румяная и счастливая. Я — с дурацкой перевязкой на ноге, но жутко довольный всем. И ведь действительно хорошо всем тогда было.
Выдернул меня из «тоски зеленой» грохот на кухне. Аж сердце в пятки ушло, как представил, что Яся что-то разбила. А малая ж еще. Я в ее возрасте точно несколько «почетных» шрамов получил. И квартиру не один раз кровью заливал.
Чуть до инфаркта не довел своих бедных родителей.
Вылетел на кухню и застал картину.
Яся, мой белокурый ангел, с очень недобрым взглядом стоит над осколками видимо тарелки. Другую держит в руках. Дождалась моего появления и хрясь ее об пол. И тут же ручонки потянула за следующей. Подготовилась, шкода малая. Все тарелки в доме собрала, поближе к себе поставила. Видимо, чтобы далеко не ходить и не дать мне помешать учинять акт вандализма.
Пока я удивлялся этому демонстративному демаршу, она схватила следующую тарелку и со звоном разбила ее об пол.
— Ты что делаешь? — только и смог выдохнуть я от удивления, хотя в душе уже опять закипал.
— Верни Надю! — снова предъявили мне ультиматум.
— Мы с тобой уже об этом говорили. Прекрати колотить посуду. Я новую принципиально не куплю.
Хрясь. Следующая тарелка пала смертью храбрых вместе со своими сестрами.
— Яся! Всыплю по первое число! — припугнул, хотя и сам понимал, что это пустые угрозы.
Почти демоническая улыбка промелькнула на лице моего взбунтовавшегося «ангела». И.
Хрясь.
— Так, все... Марш в свою комнату! — рявкнул я, отбирая у нее тарелку и отодвигая остальные.
Яся гневно запыхтела, даже почти драться со мной начала. Если можно назвать дракой махани где-то там внизу маленькими кулачками. Но в коленку больно я все же получил.
Спасибо, что не на сантиметров на тридцать выше, а то б меня и пополам сложило.
— Нет. Я не пойду! Ты должен все исправить — снова заистерил мой ребенок.
Наверное, потому природой и предусмотрено, что дети должны расти на глазах родителей. Чтобы успеть привыкнуть к вот таким проявлениям эмоций. У меня этого периода привыкания, увы, не было. Как и истеричных женщин в жизни. Всех «увольнял»
при первых же признаках. Да вот только эту женщину мне никак не «уволить».
Выдохнул медленно, успокаивая гнев, забурливший в душе.
— С меня довольно. — подхватил поперек талии эту мелкую козявку и понес в ее комнату.
Яся брыкалась, махала руками и ногами, даже укусить меня пыталась. И хуже всего было то, что «кусаться» уже и я был готов.
— Если ты не прекратишь свои истерики, я приведу к тебе психолога. Будет вправлять тебе мозги.
- Ненавижу! Ненавижу! — в меня полетела какая-то игрушка, спасибо, что мягкая. —Ты мне никто! Ты мне не отец!
Мне будто пощечину влепили. Я даже дернулся от этой фразы. И, стал удивительно спокойным. Только это «спокойствие» ОЧЕНЬ хреновым было. Так обычно я впадал в крайнюю степень злости — ярость.
— Могу юридически это устроить. Прошипел «змеей». — Раз ты мне не дочь, значит я могу спокойно сдать тебя в детдом.
— Сдавай! Меня Надя удочерит. — огрызнулся мой ребенок, ничуть не уступая мне в этих нападках.
— Даже не надейся! Ей никто не позволит. Молодой, без стабильной работы и без мужа.
Достанешься совершенно чужим тете и дяде. Будешь им мозги выносить.
Да, лишнее брякнул. Но уже реально не выдерживал.
— Вот сиди тут и думай над своим поведением и своей судьбой. — добавил жестко и громко захлопнул дверь комнаты дочки.
Стало ясно как божий день — я хреновый отец. И я не справляюсь.
39.
Практически всю ночь не спал. Вертелся с боку на бок, думал, что делать. Решил пока понаблюдать за Ясей. Станет хуже — точно психолога притащу в дом. Пусть профессионал ее успокаивает. А то я только хуже, к сожалению, делаю. Выдержка и терпение — никогда не были моими сильными сторонами. Но вот только сейчас это существенно работало в минус.
Утром, как ни странно, Яса была тихой. Даже не огрызалась мне. Спокойно позавтракала, молча ехала в машине и кинула «пока», хотя я был готов, что буду удостоен лишь громкого хлопка дверью машины.
Но вчерашняя ссора и бессонная ночь давали о себе знать. Не спокойно мне было как-то на душе. Решил остаться работать дома. Забрать мелкую из школы. И если будет более-менее спокойна, может вообще свозить ее куда-то в развлекательный центр. Пусть немного отвлечется. А если еще и на позитив переключится — вообще будет супер.