— Вас двоих ищет директор, — невозмутимо объявляет она. — Что смотрите? Живо к нему в кабинет!
Мы плетёмся по лестнице в безмолвии. Ли сосредоточенно изучает ступени. Мы оба понимаем, о чем пойдет речь. Выходка Артема в школьном коридоре не прошла незамеченной. И теперь отдуваться нам. Вернее, мне.
— Заходи, Никита! Ли, с тобой мы поговорим чуть позже, будь добра, закрой дверь.
Антон Николаевич явно не в духе, он долго разглядывает бумажки на своём столе. Я смирно жду, когда он заговорит. Он выглядывает из-за бумажек и кривит лицо.
— Я говорил с твоим братом, — говорит он так, словно ожидает удара от меня. — Что у вас такое? Неприятности в семье?
— Неприятности у него с головой, — отвечаю сухо.
— Ты его прилюдно опозорил. Один из учителей слышал твою речь.
— А как насчёт его речи?
— Никита, я здесь не собираюсь выяснять, кто первый начал. Это же не детский сад. Ты же умный парень, Никита. Что подтолкнуло тебя к этому? Что такого сделал Артём?
Я шумно выдыхаю носом и отворачиваюсь.
— Он обидел Литову, так?
Молчу. Если ему все известно, зачем этот допрос?..
— Я понимаю, почему ты заступился за неё. Это храбрый поступок. Но можно ведь было как-то по-другому решить эту проблему? Наедине, например. Зачем устраивать сцену посреди коридора?
Дверь распахивается. В кабинет врывается Ли, застывает рядом со мной и кладёт руку на спинку кресла, на котором я сижу.
— Хватит его мучить, — просит она, — я одна во всем виновата.
***
— Не понимаю, как ты решилась рассказать ему, — честно признаюсь я.
Ли сидит на качелях, но не качается. Изучает свою обувь. Лицо непроницаемо, губы сжаты. Я стою рядом. Сюда мы шли молча.
— Так было нужно. Он бы не успокоился, может, начал бы тебя пытать.
Она шутит с серьезным лицом. Я такое уважаю.
— Думаю, я бы выжил.
Ли не отвечает. Чешет щеку и не смотрит на меня.
— Ты говорила, что можешь мне помочь со Стеллой?
Вообще-то я по-прежнему не хочу участвовать в этом. Но нужно что-то сказать: как-то снять зависшее в воздухе напряжение. И ещё… Да, часть меня хочет завоевать Стеллу любыми способами.
Ли мигом оживляется. Даже тень улыбки появляется на лице. Она с загадочным видом потирает ладони.
— Ты правда готов? — спрашивает чисто для вида, она знает, что я готов. Мне даже не нужно отвечать.
— О, ты будешь удивлён. Я в таких делах специалист.
— И поэтому начала встречаться с моим чокнутым братцем, — саркастически замечаю я.
— Так. Помолчи. Не порть всю малину. Угадай, что ты сделаешь первым делом?
— Прямо сейчас свалю отсюда?
— Ответ неверный! Сейчас ты удалишь номер ее телефона. Да-да. И чтобы я видела!
Глава 28. Ли
— И что толку? — недовольно спрашивает Ник. — Я знаю номер Стеллы наизусть. Какой смысл его удалять?
Я тяжело вздыхаю и адресую Нику взгляд, говорящий: «делай, как я говорю, или будет очень плохо». Он пожимает плечами и достаёт телефон.
— Хотя нет, — я выхватываю телефон из его рук, — лучше заблокировать. Так будет лучше.
— Какой в этом смысл? — повторяется Ник, пока я вожусь с его мобильником. — Чем это поможет?
— Тем, что ты перестанешь подтирать ей сопли при каждом удобном случае. Хочет поболтать? Ты занят, у тебя дела. Хочет встретиться? Ты не можешь, решаешь свои собственные проблемы. Понял? Одна должна понять, что у тебя есть своя жизнь и свои дела. Она — лишь небольшая часть твоей жизни. И ты уделяешь ей время, когда имеешь такую возможность и желание.
Ник недоверчиво сужает глаза и молчит. Переваривает полученную информацию.
— Она должна ценить время, что ты с ней проводишь, — подвожу я итог и вручаю Нику его телефон.
Он кивает и убирает его в карман.
— Допустим, — наконец произносит он. — Но… Ведь тогда я буду реже с ней видеться… А я так не хочу.
— Потерпишь, — отрезаю я. — Зато потом «спасибо» мне скажешь.
Он хмыкает и выводит ботинком узор на земле. Я смотрю на него и думаю о том, действительно ли я хочу ему помочь? Хочу ли смотреть на то, как он со Стеллой, в конце концов, держась за руки, уйдёт в закат? Ответ однозначный: не хочу. От этой приторной картинки в моем воображении становится тошно.
Мой порыв был благородным. Но только несколько минут. Мне хотелось отплатить Нику за его доброту ко мне. И я бросилась в омут с головой. А сейчас вдруг «протрезвела». Однако назад дороги нет.