— А что мне делать с этим? — чуть не закричала она, потрясая письмом перед носом Нила. — Что ты думаешь?
— Думаю, тебе следует либо вернуться домой, в Штаты, прекратить сражение и урегулировать ваши разногласия, либо идти до конца и поломать все. В твоем положении, однако, второе исключается.
Нил, прожив долгое время в Англии, поднаторел в британском искусстве лавирования, скрывал свою бульдожью хватку под покровом академической мантии.
— Это письмо доказывает, что Бернард Дэниел, как я и думала, вконец испорченный человек, — процедила Элина. — Как может нормальный человек пытаться изолировать мать от своего дитя?
— Мне ясно, что ты любишь его, — заявил ей Нил, поворачиваясь к Лесли. — Господи, Элина, зачем тебе заниматься самоедством, не лучше ли просто вернуться домой и договориться с этим парнем? Знаешь, он не произвел на меня впечатление упрямого человека, с которым невозможно иметь дела.
Положа руку на сердце, она и сама чувствовала, что относится к Бернарду несправедливо. Она готова была уступить, пойти навстречу — не ради собственного благополучия, а ради их ребенка. Но его последняя попытка подчинить ее своей воле вынудила Элину указать ему на дверь. Да и сейчас ей легче было умереть, чем принять его условия.
— Ну да. Мне следовало бы взять у него деньги и при удобном случае скрыться с ними, так? — капризно произнесла она. — Бернард намеревался выкупить у банка мою закладную, но я подумала, что будет проще, если он станет моим заимодавцем. Я настаивала на заключении официального контракта и уже решила, где мне поселиться.
— То есть перебраться через реку вброд, — заключил Нил. — Иными словами, быть должницей и остаться без дома. Ведь твоя собственность и на десять процентов не покрывает тех затрат, которые он сделал на строительство дома для тебя.
— И это человек, который клялся и божился, что никогда не откажется от своих отцовских обязательств!
— Ну, ты преувеличиваешь. Все, что он просит…
Нил осекся, забыв, что играет роль трезвомыслящего профессора, и уткнулся в чашку с чаем.
Лесли постаралась разрядить обстановку.
— Все, что он хочет, — это быть в твоих глазах достойным человеком, Элина, и подписать контракт, закрепляющий его официальные права и обязательства выплачивать деньги на содержание ребенка.
— Он просто меня шантажирует.
— Ерунда, он пытается сохранить свою честность и принципиальность, — оторвался от чашки Нил. — Должен признаться, что восхищаюсь им.
Элина впилась в брата негодующим взглядом.
— Следовательно, ты не собираешься помочь мне, так?
Нил снова взялся за свою проклятую трубку.
— Если ты имеешь в виду, что мне следует вмешаться в ваши распри, то отвечу: не собираюсь. Я не намерен тушить пожар, вспыхнувший между мужчиной и женщиной, которые по неизвестным мне причинам решили вести войну друг с другом. По-моему, моя дорогая сестричка, все разногласия могут быть быстро улажены, если ты поумеришь свою гордыню и задашь Бернарду всего один вопрос.
— Неужели это так просто? — раздраженно прошипела Элина. Если бы не Лесли, которая гладила ее по спине, словно кошку, отказывающуюся от свежей сметаны, она бы устроила большой скандал и гордо удалилась. — И что же это за вопрос, мой дорогой братец?
— Ты знаешь, что Сильвия была беременна. Ты также знаешь, что она сделала аборт.
— Ну и?..
— А ты уверена, что именно Бернард должен был стать отцом будущего ребенка?
Элина вздрогнула. В глубине души затеплилась искра надежды, но реальность вновь вытеснила предположения.
— Я была там, когда она заявила о своей беременности. Я слышала, как она сказала: «У нас будет ребенок».
— Ты знаешь, сколько времени она отсутствовала. Разве Сильвия, так гнусно обошедшаяся с теми, кто ее любил, не могла солгать и в другом? Почему бы не предположить, что ребенок был результатом ее связи с любовником? Может, Бернард выяснил, что ребенок не от него?
Действительно, как она об этом не подумала! Такой поворот дал новую пищу для размышлений.
— Если бы ребенок был от Бернарда, — вступила в разговор Лесли, — то это означает, что она уже была беременна, когда отправилась вместе с тобой на Карибы. Это было в конце ноября. Когда она снова объявилась в Пальмерстауне, прошло по крайней мере четырнадцать недель. Ты видела ее, Элина. По твоему мнению, у нее были видимые признаки беременности?
— Она выглядела точно так же, как и на острове, худая, как тростинка.
— Все это вызывает сомнения, — сказал Нил, попыхивая своей трубкой.
— Да, — согласилась Элина, — похоже на правду.
Нил пожал плечами.
— Тогда хватит дискутировать, заказывай билет и мчись домой, Элина.
Она очень располнела, хотя не ощущала своего веса. Стюард оглядел ее понимающим взглядом, отложил билет в сторону и, как только самолет набрал заданную высоту, перевел ее в более просторный салон, где были удобные и широкие кресла. Там она могла спокойно вытянуть отекшие ноги — свидетельство восьмимесячной беременности.
Стюард принес дополнительные подушки, второе одеяло и поднос с ланчем. В то время, когда другие пассажиры принялись смотреть фильм, она постаралась уснуть. Каждый раз, когда Элина закрывала глаза, в голову лезли тревожные мысли: что, если телеграмма Нила о ее возвращении домой вызвала гнев у Бернарда? Что сказать ему, если после горячих поцелуев он подтвердит то, о чем она только догадывалась: ребенок Сильвии был не от него, и решение Сильвии прервать беременность не имеет к нему никакого отношения?
Как и раньше, он надавит на нее, чтобы решить свою проблему. Разница между прошлым и настоящим состояла в том, что теперь Элина была готова идти на любые уступки. Она не особенно удивилась, когда в аэропорту ее никто не встретил. Она привыкла к разочарованиям.
Через час Элина была уже в дороге, сидя за рулем машины, которую заранее арендовала. Путь предстоял долгий. Она ехала до самых сумерек. На ночь остановилась в мотеле. Она порадовалась, что решила переночевать не в машине, а в нормальных условиях, поскольку опять почувствовала тяжесть внизу живота.
Однажды подобный симптом исчез сам собой. Если же он повторится, то следует принять меры. До родов оставалось около четырех недель. За это время ей следует урегулировать все дела с Бернардом и подыскать место для жилья. До тех пор, пока…
Она нетерпеливо тряхнула головой. Слишком мало времени оставалось до этого «пока». Неужели отношения между ней и Бернардом, начавшиеся в спальне, должны окончиться в зале судебных заседаний? Ну не знаменательно ли это!
На следующий день, когда она миновала перевал и поехала по долине, стало заметно жарче. Над серой лентой дороги волнами прокатывался горячий воздух. С одной стороны тянулись сады. Зрелые персики, как золотые шары, усыпали ветви деревьев. Склоны холмов были покрыты виноградниками.
Несмотря на опущенные стекла, в машине было жарко. Стоял типичный для этих мест августовский день: сонный, почти безветренный и безоблачный. Пыль щекотала горло. Элина чувствовала, что одежда пропиталась потом и прилипла к телу.
Подъезжая к повороту, она не снизила скорость. За поворотом начинались до боли знакомые места. Даже машина, как живое существо, помимо воли Элины, рвалась туда.
Она не замечала никаких признаков жизни. Все было по-старому. Плоды на фруктовых деревьях еще не собраны, листья кленов мерно покачивались в раскаленном воздухе. Все было привычным до тех пор, пока она, проехав еще с десяток миль, не увидела дом, который Бернард построил для нее.
Он не был слишком высоким, зато выглядел очень нарядно и, как воздушный замок, парил над озером. Заглушив двигатель, Элина продолжала сидеть, держась за руль. Она смотрела сквозь переднее стекло на этот архитектурный изыск с нескрываемым восхищением. Да, Бернард умел проектировать и строить дома. Солнечные лучи играли на белых стенах и голубой крыше. Высокие окна были обрамлены изящными карнизами, полукруглая парадная лестница вела к широкой двустворчатой двери. У Элины разыгралось любопытство, захотелось поскорее осмотреть дом.