Мы еще несколько дней повторяли успешный сеанс — с каждым разом Кате становилось легче управлять своим телом. Уже могла сгибать ноги в коленях, шевелить ступней, но поднимать и держать на весу сил еще не хватало. Но уже то, что они стали слушаться — принесло ей счастье, лицо светилось от радости и возбуждения. Меня поздравляли коллеги, даже те, кто не признавал за мной каких-то особых достоинств — доказал им, что стою чего-то. Но главной наградой посчитал то, что я сдержал слово, данное Кате, она на пути к выздоровлению.
После мы в лаборатории проводили клинические испытания моего метода с больными, имеющими повреждения позвоночника различной степени. Сравнительно небольшие, как у Кати, мне удавалось исправлять. Более серьезные — с переломом позвонков и хрящевых дисков, разрывом спинного мозга, пока еще были не под силу. Но предполагал, с ростом энергетики и практики операций смогу справиться и с ними. Кроме меня, никому из контрольной группы не удавалось даже близко подойти к такой способности — уровень их энергии и пси-поля оказался совершенно недостаточным. Вариант решения такой проблемы предложил Юра — создать прибор, усиливающий энергетическое воздействие, и уже с его помощью лечить пациентов. Сам же взялся за проработку технического задания на его создание.
Катя каждый день по несколько часов, лежа или сидя, тренировали свои ноги — сгибала их, поднимала поочередно и вместе, «крутила велосипед», Через неделю попыталась встать — продержалась несколько секунд, дальше ослабшие мышцы не выдержали. Еще через неделю сделала первый шаг. Я поддерживал девушку под руку, она, опираясь на меня, прошла до середины своей комнаты, постояла на месте, а потом вернулась обратно к кровати. По ее покрасневшему лицу тек пот, дышала громко, как после подъема на высокую гору. Но по довольному виду Кати понятно без слов — радость от сделанного перевесила усталость. После ходила с тростью — сначала по дому, потом вышла во двор. К Новому году уже могла уверенно двигаться, почти как прежде, до падения с обрыва.
По утрам вместе со мной пробегала километр-другой, занималась в фитнес-зале и плавательном бассейне — всеми силами старалась скорее прийти в хорошую физическую форму. Я вначале поражался усердию Кати — до того несчастья она не увлекалась какими-то спортивными занятиями. Можно сказать, больше вела малоподвижный образ жизни — учила уроки, много читала, рисовала. А теперь девушку не узнать — энергия из нее била ключом, а тело стало упругим и ловким. По-видимому, после нескольких месяцев беспомощности почувствовала вкус к движениям, ощущению силы в себе. Она уже не могла долго сидеть на месте — ей надо что-то делать, куда-то бежать. Даже рисованию уделяла меньше времени — час-другой, не более.
Осенью, когда еще передвигалась в инвалидной коляске, сдала выпускные экзамены в своей школе и получила аттестат. Оценки в нем большей частью из четверок, не обошлось без троек — по той же математике и химии. Зато по литературе и языкам отличные отметки. Катя мечтала поступить в филологический факультет нашего университета, но травма перечеркнула ее планы. Теперь, когда беда осталась позади, вернулась к ним, принялась готовиться к вступительным экзаменам уже следующего года. Собиралась еще записаться на подготовительные курсы университета, там занятия начнутся в феврале. С недавних пор начала писать стихи, как-то показала их мне. Искренние и наивные, они выражали пережитые ею чувства — тоску, надежду на лучшее, счастье новой жизни.
На Новый год я признался Кате в любви. Прежде не рассказывал ей о перемене отношений с Кирой, да и связь у нас все еще продолжалась. В Новогоднюю ночь мы гуляли вдвоем по улицам, вместе с другими радовались приходу праздника. Катя открылась всей душой — смеялась и веселилась, лепила снеговика, бросалась в меня снежками, а потом в каком-то порыве прижалась к моей груди. Ее голос дрожал, когда она проговорила, смотря мне в глаза:
— Сережа, если бы ты знал, как я счастлива с тобой! Люблю тебя больше всего на свете! Пусть ты любишь другую.
Ее слова перевернули мою душу, нежность к Кате прорвала мою сдержанность в чувствах. Прежде совесть не позволяла открыто выражать их, когда поддерживаешь отношения с другой девушкой. Обнял Катю и, не скрывая больше, сказал ей: — Я люблю тебя, Катя.