— Ага, тока там Шарапова чуть не убили, помнишь? Да ну, ребят! Не буду я ничего закреплять! Она нас в Пенсионном видела, я выяснил. И ничего хорошего это пока не принесло. Не представляю, что делать дальше.
— Ну, вот! Закрепляй и властвуй! Эльвира готова! А про «дальше» мы подумаем завтра.
— Знаешь, Сёма, я твой друг и всё такое. Ты меня любишь и готов…
— Это к чему вот счас ведёшь?
— Эльвирка твоя, вот к чему! Она мне полгода глазки строит, а я увиливаю. А теперь бац, и надежду дам. И что-то я, вот, Сёма, не пойму, ты свою Эльвиру что, не любишь?
— И Эльвиру я люблю, не сомневайся! Но, во-первых, ты, конечно, на меня не обижайся, но ты как кавалер для моей Эльвирки — ноль с большим таким «О».
— А во-вторых, Серёжик, Эльвире совсем другой мальчик нравится. И полгода она тебе не глазки строит, а использует. Эльвира — девочка активная. Хочет, чтоб мальчик её приревновал. А ты, как дурак… ну, то есть, как порядочный, её в ресторан всё не зовёшь и не зовёшь…
— И увиливаешь! Ну нет у неё больше кандидатов кавалера сыграть, понимаешь? Она с такой работой только нас с тобой и видит. И мальчика своего, прости, Господи. Витька это наш Иваныч.
— Наш Витька??? Он же голубой!
— Зелёный он, Серёжа, серобурмалиновый. Почему, как интеллигентный робкий мальчик, так сразу голубой?!
— Какой он, в жопу, мальчик, ему уже под тридцать?
— Ни в какую и не в жопу! Он Элечку нашу любит. Робеет только. Он мне сам сказал на вашем корпоративе, когда я ему водку в шампанское подлила. Вот мы с Сёмушкой и придумали. Совместим полезное с приятным. Он Элю с тобой увидит, и сразу сделает какие-то шаги. Сёма его уже уведомил, где завтра будет Эля.
— Да вы сдурели! «Какие-то шаги». На костылях? Эльвира ему все ноги выдернет, когда увидит, что он за ней следит.
— Во-первых, это будет случайная встреча, а во-вторых, ты не понимаешь! Такой энергичной девочке, как Эля как раз очень подходит такой мягкий мальчик Витя. Для гармонии. Ему просто нужен толчок.
— Угу, и я его толкну, так у вас по-плану?
— Только не надо никого толкать, я тебя прошу! Во-первых, это Эрмитаж, а во-вторых, ты ж его убьёшь! Не смей его даже пальцем трогать, слышишь?! Я проверю!
— Да больно надо! И кстати, я не понял, мы с Иркой — полезное или приятное? С каким вы нас решили совмещать?
— Ты — полезный, а она — приятная. Так тебя устроит?
— Б-г-г! Напиток осенний: «Рыбий жир с нотками мяты и Прованса». Только завтра и только у нас! Вот, когда завтра Витька у тебя Эльвирку отобьёт, как раз поведёшь свою Ирку попробовать.
— Что значит, отобьёт?! Во-первых, Сёма, это Эрмита-а-аж…
— Фу, дураки! Смейтесь, сколько хотите! А я прям верю: всё сложится прекрасно!
— Вот так, Леночка сестричка! Охренеть, конечно, как прекрасно всё сложилось! Прям завидую стратегическому таланту родной сестры. Уроки буду брать. Ещё и денег отвалю. Хочешь?!
— Да не вертись, пока бинтую. Кто же знал, что так случится?! Какой-то внезапный человеческий фактор. Держи лёд ровнее! Завтра с фингалами, как панда будешь!
— Он мне нос сломал!
— Не сломал, а просто стукнул. Это просто ушиб, понимаешь? Через неделю рассосётся.
— Через неделю???!!!
— Ну, может, полторы, я ж не доктор. Сам не захотел в неотложку ехать. Теперь терпи.
— И, всё-таки, брат, я не совсем понял, как так случилось? У тебя ж один кулак, как Витечкина голова. А вот, смотрите, ты тут сидишь, почти что панда при смерти, а Витёк целёхонький Эльвирку счас гуляет.
— Вашего Витька в зоопарк сдать надо! Если я — панда, то он — безумный койот. Он как услышал, что у нас с Эльвирой чики-поки, так прям сдурел. Прицельно, сука, бил. А запястье мне уже охранники вывернули, когда музей покинуть предлагали.
— А с Ирой как там?
— Да никак! Всё очень плохо. Я такой кретин! Понесло меня, понимаете? Состояние аффекта. Ирка знает.
Глава 16. ИРИНА
— Ириш, давай ещё бутылочку откроем? Тебе завтра ко скольки?
— Ни ко скольки. Позвоню, скажу, что в Пенсионном Фонде. Это ж Чёрная дыра. Зайдёшь, и с концами. Хорошо, если к вечеру выплюнет.
— Точно! Я однажды там весь день в очереди просидела!
— Это, когда ты дома осталась и никуда не пошла?
— Наверное. Не помню. Я так ещё в Медстрах «ходила». Но там к обеду пришлось выйти. Масштаб не тот. Где твой стакан?
— Вот так, Танюша. Ничего святого у меня и не осталось. Всё своим поганым сапогом раздавил: Эрмитаж, Родена, чувства, кой-что по-мелочи… самооценку там, мечты…
— Ир, ну какие там мечты он тебе раздавил? Ты ж о нём и не мечтала, правда? Солнышко моё, мы же с тобой поняли, что он сразу себе другую нашёл. Сегодня просто подтвердилось. Видишь, ему какие нравятся. А тебя он случайно выбрал. Чем-то зацепила, и свербит. Почесал и улеглось. Не обижайся только, ладно? Ты же знаешь, что я тебя люблю, знаешь? Вот. И счастья тебе желаю. Ну, не сложилось бы у вас там ничего при любом раскладе.