— Идиотка! Ты что, совсем сдурела?! Тебе жить надоело, или у тебя своих шей десяток: ломай-не хочу?!
— Извините, Сергей Петрович, я больше не буду.
Повернулась к пролёту и дальше скольжу.
— Я тут, Тань! Да мимо просвистело и ага. Чего говоришь? Погоди, у меня автобус подходит. Да мчится на всех парах. Я вечером перезвоню. Пока, лапушка, целую!
— ШКАЛИК!!!???
— Знаете, Сергей Петрович, я там перед Вами извинялась, но это исключительно из уважения к сединам. Не надо злоупотреблять, ладно? Вам чего, вообще, от меня надо-то? Сижу, как мышка, не болтаю, не хамлю, к занятиям готовлюсь, вид делаю, что незнакомы. Отстаньте, а?
— Кто это был?
— Чего???
— По телефону. Кто. Это. Был?
— Подруга.
— Подруга — лапушка и целую?
— Ну, я всех, кто мне дорог, время от времени лапушками зову. И даже целую.
— Меня так тоже звала…
— Вам показалось.
— И чего хотела?
— ???
— Лапушка Дня. Чего ей надо?
— Да так, о своём, о девичьем болтали.
Вынимаю телефон, открываю «звонки», показываю.
— Мне всё равно.
Читает: «Таня».
— И мне до фонаря. Счастливо оставаться!
Глава 11. СЕРГЕЙ
— Понимаешь, Сёма… Вот ты мне скажи, что это было?! Она что, совсем больная, так по лестницам носиться? До фонаря ей, как же! А расшибётся, кому отвечать?! Кто у нас тут самый ответственный препод поблизости? Почему, спросят, не остановил, почему мозги не вправил? А я вот не знаю, Сёма, что сказать. Понимаешь, вот не знаю…
— И я не знаю, друг. Чего этим бабам надо? Лен, чего бабам надо? Не, мира во всём мире всем надо. А вот вам, бабам? Смотри, как тебе Серёгу отмудохала. На нём же живого места нет. Лица в смысле. Ну, бледное лицо у него, сама глянь!
— Пьяное у него лицо. Это я вижу. Вы чего, профессоры, среди недели квасите? Закусывайте хотя бы. Еды, вон, полон стол!
— Ранимые мы, Ленка, ясно? Трепетные. Интеллигенция, твою мать.
— Сама бы видела, как нельзя по лестницам кататься, не так бы запила!
— Да она б там сразу запила, Сём! Бабы ж, они больше нашего трусихи! Не, ну, все бабы, как бабы, а эта без страха! По лестницам ей, вишь, приспичило! Дункан, итить его, Маклауд!
— Итить чего?
— «Целу-у-ую», блин! Представь, «целу-у-ую»! Откуда мне знать, что это Таня?! Я, вон, тебя, Сёма, ни фига, чёт, не целую! Не имею такой потребности.
— Приятно, блин! И я тебя!
— А ещё, главна, она ж совсем дурная! Вот кто тебя за язык тянет, что это Таня? И про брата, вот кто тебя спрашивал? Стой себе и наслаждайся, как человек на ревность исходит!
— А она?
— Не нас-лаж-дается! Прикинь?
— Правильно, мазохистка! Или как там? Кто она, Серёга?
— Кобра она, Сёма, змея подколодная. Я ж для неё, вообще ничто! Понимаешь, сто раз мимо пройдёт, сто раз поздоровается. А почему?
— И почему?
— Она не пом-нит.
— Давай вот счас ещё раз. Ленка не догнала.
— Не помнит она меня! Что уже встречала не помнит, что здоровалась уже. Как со стенкой, понимаешь? И каждый раз здоровается. Я уже там случайно на каждой перемене прохожу, а она не помнит… Да в жопу своё «здрасте» засунь! У меня стока здоровья нету!
— И правильно, и пусть засунет!
Глава 12. ИРИНА
С утра рванула в пенсионный. Позвонили — с отчётом что-то налажала. Здание они, конечно, себе отгрохали! Лучше б старикам раздали. Заезженная фразочка, конечно, но тут — в самый раз. Стока бабок вбухать в стекло и бетон! А скока ещё украли… Мудачьё. Снаружи — сверкающий дворец, а внутри, всё равно, коммуналка. Коридоры узкие, лабиринтами. Понятное дело, коридор узким должен быть. Чтоб оправданье было, почему посетителям сесть негде. Мы б вам стульчики поставили, но, сами видите, куда??? И стоят себе тётеньки коридорами замученные, стеночки подпирают. Никогда мы жить хорошо не будем, если у нас изначально такое к людям отношение. В магазинах очереди пропали — а вот вам, не расслабляться! Аттракцион «мы все из Союза». Тётки в кабинете не хватает. В грязном халате и с рыком: «только по одному в руки!».
А нет, чётко всё, продуманно. Внутри именно такая тётка, тока что без халата. Что, родимая, ты вся в трудах, а я мошкой залетела назойливой? Мешаю тебе? У тебя стока дел, стока дел, а тут я такая свободная бездельница пришла тебя от важного отвлечь? Ты ж сама мне позвонила, встречу назначила. Не помнишь? Вы не ждали нас, а мы припёрлися. Ну, извините.
Сижу, заискиваю. Чувствую себя ничтожеством. Это как в церквях наших — всё шикарно, красиво, высОко, с акустикой. И тишина. Чтоб каждый свою ничтожность понял и прочувствовал перед Создателем. Без лавочек и домашних пирожков. И ещё обязательно бабка какая-нить под боком: «не так свечку воткнула», «не тому молишься», «не такой у тебя платок»…