Боже… ну зачем? За что? У самой ведь проблем выше крыши, но нет же, всё туда же. Дура, блин!
—Давай, рассказывай.
—Что рассказывать?
Господи, ещё тугодум. Точно книжку куплю.
—Всё и желательно с самого начала. Хотя, погоди — вскочив из-за стола метнулась сначала к шкафу, откуда достала две белые кружки, а затем, к холодильнику и выудила с боковой полки бутылку красного элитного вина. Дашка всунула, когда я уходила сегодня. В знак первого рабочего дня. Я думала пусть лежит, когда Чернова в гости придёт, но повод нарисовался весьма неожиданно.
—Я не пью — сухо отвечает сосед, когда я всё это добро пристроила на стол.
—Это в целях лечебной терапии! — Уверено добавляю и двигаю вино к парню — открывай давай и не выпендривайся раз за помощью обратился. Штопор есть?
—Нет.
—Ничего, можно и ножом. Знаешь, мы с девчонками в общаге только им и спасались — хихикаю, протягивая металлическое орудие парню — Помню, первый раз так старались, что бутылка лопнула и стекло внутрь упало.
—И что, новую пошли покупать?
—Пф, откуда же у бедных студентов денег на новое? Нет конечно. Процедили и выпили.
—Вот вы отчаянные. — Хмыкает Паша, дёргая на себя нож вместе с пробкой
—Мы не отчаянные, а обычные — Взяв из мужских пальцев стеклянную тару, разливаю по стаканам. Себе наполняю до краев, соседу — наполовину. Раз сказал, что не пьёт, ему и этого будет достаточно, чтобы тело расслабилось, а язык пустился в пляс. — Это ты весь такой из себя — интеллигентный, а мы не привередливые.
—Ты обо мне ничего не знаешь — спокойно говорит Паша и взяв кружку подносит к носу. Принюхивается и сделав осторожный глоток, морщится. — Господи, ну и гадость!
—Ты что вообще никогда алкоголь не пробовал? — удивляюсь, немного пригубив напиток.
—Пробовал, лет в четырнадцать, но мне не понравилось.
—Пфф, тоже мне сравнил. Что ты там пробовал, небось какой-нибудь батин припрятанный коньяк?
—Дедушкин самогон.
—Оу, да ты крейзи. Я на такое даже в свои двадцать семь не решаюсь.
—Какие твои годы — с улыбкой отвечает мне сосед, а я на удивление подвисаю. Замечаю насколько красивы ямочки на его небритых щеках и как преобразилось лицо. Ему несомненно идут улыбки, что назвать парня угрюмым громилой язык не поворачивается. Отвожу взгляд в сторону, потому что кажется алкоголь ударил в мозг, задев при этом другие окончания, отвечающие за дурость.
—Ладно, что-то мы с тобой заболтались и отвлеклись от сути. Так, зачем тебе нужна моя помощь?
Паша не спешит отвечать. Печально опустив голову, крутит кружку в руках и с громким стуком ставит на стол. Молчание затягивается, и я уже не надеюсь на душетрепещущий рассказ, но неожиданно тишину пронзает скрипящий голос.
—Мне семнадцать было, когда я понял, что увяз в это болото бестолковых чувств. — Усмехается, и продолжает уже серьезно. — Мы ведь с Ленкой с детсада вместе, как приклеенные за ручки ходили, радуясь нашей крепкой дружбе. Родители всё время норовили нам отношения, даже о свадьбе и внуках поговаривали, вызывая у нас лишь приступ неконтролируемого смеха.
Тяжело вздохнув, Паша тянется за кружкой и с жадностью осушает остатки напитка. Проведя тыльной стороной ладони по губам, продолжает.
—А потом она уехала на лето к тётке в Испанию. Вроде всё как обычно, но по приезду у меня что-то колыхнулось, словно в груди табор цыган танцы устроили при виде подруги. И это стало первым звоночком в моём безумии. Чем старше мы становились, тем тяга моя лишь усиливалась и смотреть с беззаботностью было уже невозможно. Все эти её ухажеры, свидания, я думал пойду и каждому бошки откручу, но на что меня хватило — это спускать пар в спортзале, молотя без конца боксерскую грушу.
—И все эти годы ты продолжаешь любить свою подругу, но при этом играя роль жилетки? — Пораженно гляжу на парня, не в силах поймать ту самую логику, которой лично для меня нет. — Ты что, Павлуша, мазохист?
—Я просто боюсь её потерять.
—Какое благородство! — Театрально развожу руки в стороны, чувствуя, как начинаю заводится. Нет глупее человека, чем влюблённый. А безответно влюблённый — это набор из самых отбитых смертных созданий не имеющих мозга в принципе. Слава богу в моей жизни нет места всей этой сопливой ерунде. Никаких нервов не хватит! — Думаешь своим самопожертвованием ты делаешь кому-то лучше?