Поле хотелось сказать, что она, несколько раз за последние шесть лет побывав за границей, видела вообще очень мало. Собственно, только то, что входило в стандартный набор в большинстве своем равнодушных экскурсоводов. Да еще бесконечное сверкание магазинных витрин, золотистый песок цивилизованных пляжей, цветы в люксовских номерах дорогих отелей, почему-то кажущиеся искусственными… Правда, тогда и смотрела она только на Бориса. Что за дело было ей до цветов и позолоченных краников в ванной? Но Ирине вряд ли было это интересно. И Поля только кивала согласно и торопливо и продолжала вглядываться через плечи и головы в силуэты проходящих мимо звезд.
Поля даже не поняла, каким образом умудрилась упустить момент, когда к входу во Дворец Кино подъехал белый «Пежо» Алека Стеффери.
Когда восторг толпы, достигнув апогея, вылился во всеобщий приветственный вопль, она привстала на цыпочки, чтобы получше разглядеть происходящее. И затаила дыхание… Это был совсем не тот Алек, которого она знала. «Если только знала…», — мгновенно пронеслось в голове. Мужчина в черном смокинге и черной бабочке, поднимающийся по ступеням, казался потрясающе, необыкновенно красивым. Но главное — недоступным. Точно таким же, как когда-то на обложке «ТВ-парка». Каждое его движение, каждый взгляд, мельком брошенный в толпу, были полны такой уверенности в собственной неотразимости и значимости, что Поля растерялась. Ей даже на минуту захотелось попасться ему на глаза, чтобы проверить, вспыхнет ли в них тот, особый огонек. Но тут же она вспомнила про напряженно сопящего рядом Володьку с его телекамерой.
Поля развернулась резко, неожиданно, и оператор не успел спрятать ироничную усмешку, искривляющую губы. Зато Ирина по-прежнему была сама невозмутимость. Она с самого начала ничего не сказала по поводу ухода Поли из казино и теперь продолжала делать вид, что абсолютно ничего не произошло. Тем не менее было ясно, что она все прекрасно понимает. И Поля вдруг прониклась благодарностью к этой чужой, собственно, женщине за то, что не читалось в ее глазах ни осуждения, ни пошлого намека на дамскую солидарность…
Уже в обед, когда они наскоро перекусывали в небольшой пиццерии на углу, Поля решилась завести разговор на волнующую ее тему.
— Ира, мне бы хотелось сделать свой собственный пробный сюжет. В общем-то, с Натальей Валерьевной мы об этом предварительно договаривались, — она отставила в сторону высокий бокал с коктейлем и пальцем отвела в сторону соломинку.
— Эксклюзивное интервью с кем-нибудь из звезд? — встрял Володька.
— Если такой случай представится, то и это, естественно, тоже, — ответить Поля постаралась как можно более спокойно, понимая, что лучше не наживать себе врагов без крайней на то необходимости. — Но вообще я хотела бы сделать зарисовку из вечерней жизни фестивального Лидо, когда небожители, возвращаясь из ресторанов, клубов и казино, всего на несколько минут становятся обычными людьми. Как папоротник, который расцветает в одну-единственную колдовскую ночь…
— А у тебя богатый опыт по части вечерней жизни знаменитостей? — снова невинно поинтересовался Кузнецов.
— Нет, небогатый. Но я предполагаю, что сюжет получится интересным… И еще, Володя, нам придется работать вместе, так что давай сразу расставим все точки над «i»: что именно тебя не устраивает?
— Бог с тобою, Полин. Все прекрасно. Никаких претензий у меня нет.
Поля поняла, что Володя пошел на попятный. Ей тоже не хотелось развивать конфликт. Но тем не менее неприятный осадок на сердце остался. И она вдруг с каким-то ужасом почувствовала, что весь ее энтузиазм стремительно тает, как песок в стеклянных часах. Но все же заставила себя переспросить.
— Ну так как же, Ира?
Та неспешно отправила в рот последний кусок пиццы, запила его коктейлем и задумчиво произнесла:
— Ну что ж, действуй-злодействуй!
— Только сегодня вечером не получится, — уже совсем миролюбиво проговорил Володька. — У небожителей торжественный фуршет, так что из Дворца Кино они будут расползаться маленькими и большими кучками. Где уж в таких условиях рисовать их романтичные телепортреты!
— Фуршет? Я как-то упустила это из виду, — пробормотала Поля и поняла, что голос ее прозвучал фальшиво до безобразия…