Он рассмеялся так принужденно и неестественно, что Поле стало его мучительно жаль. Она вдруг представила серую сентябрьскую Москву-реку, номер-люкс, обставленный с холодным безупречным вкусом, «встречающих лиц» с фальшивыми улыбками…
— Знаешь, я, пожалуй, приеду, — проговорила она еще не совсем уверенно. — Я, наверное, даже точно приеду, но ненадолго и просто как друг…
Стоило Поле повесить трубку, как из комнаты тут же выплыла Ксюха со свеженакрашенными ногтями.
— Вау! — промурлыкала она, вытягивая губы трубочкой и критически рассматривая ярко-зеленый лак, — что я слышала? Сегодня у тебя дружественный визит к Алеку Стеффери? Любовь не умерла, и прекрасный принц приперся в Россию?.. Слушай, что у тебя с ним было, в конце концов?
— Оксана! — гневно одернула мать, мгновенно покрывшаяся багровыми пятнами.
— А что Оксана? Что я такого спросила? Мне же просто интересно, какие у нашей Польки перспективы? Может, она замуж за него выйдет и в Штаты уедет, как Андрейченко?
— Прекрати меня бесить! — Поля так яростно дернула за шнурок кроссовки, что чуть не сломала ноготь. — Ты же знаешь, как я ненавижу разговоры на эту тему! Я тебя, кажется, уже сто раз просила…
— О! Психическая! — Ксюха, состроив многозначительную физиономию, подняла кверху указательный палец. — Все! Замолкаю, замолкаю, замолкаю…
— Нет, ну как же ты с сестрой разговариваешь? — мама всплеснула руками. — Поля, между прочим, на шесть лет старше тебя! Надо же, слово-то какое выкопала! «Психическая»!..
Продолжая что-то ворчать себе под нос, она удалилась в ванную и уже оттуда донеслось задумчивое:
— Хотя я не представляю, как в мое время посмотрели бы на девушку, отказавшуюся встречаться с Кларком Гейблом…
Свернув в трубочку пластиковый пакет, Поля выскочила на улицу. Во второй половине дня стало теплее, и она почувствовала, что в кардигане даже жарко. Солнце ярким сочным светом заливало детскую площадку, изуродованную кое-где горбатыми гаражами-ракушками. Она села на лавочку и закурила. Мысли, роящиеся в голове, были неясными и смутными. С одной стороны, она понимала, что не надо идти на этот банкет, пусть даже в качестве «российского друга», а с другой — какое-то шестое чувство подсказывало ей, что все будет хорошо…
…На Рублево-Успенское шоссе Поля добралась только-только к пяти часам. Почему-то никак не ловилось такси до «Царской охоты». Она в своих серых лодочках на девятисантиметровой шпильке чуть ли не полчаса простояла на обочине, прежде чем водитель пронзительно красного «жигуленка» согласился подбросить ее туда. Всю дорогу он беспрерывно болтал и иронизировал над собственной машиной, имеющей на самом деле вид довольно непрезентабельный.
— К такому ресторану на шестисотом «мерсе» надо подъезжать, правильно? — вопрошал он, оглядываясь через плечо на заднее сиденье. — А то что же это такое получается! Красивая женщина в красивой одежде выходит из какого-то ободранного «динозавра»?.. Эх, друг, — он ласково проводил ладонью по рулевому колесу, — сдам я тебя когда-нибудь в металлолом! Вот попомни мои слова — сдам!..
— А вы когда-нибудь ужинали в «Царской охоте»? — поинтересовалась Поля, когда они уже выехали на финальную прямую.
— А вы? — ответил водитель вопросом на вопрос.
— А что, не похоже?
— Честно говоря, не очень… Но это вам только плюс! Я ведь что про этот ресторан слышал: там, говорят, правительственные делегации принимают, иностранных гостей всяких, а из наших там только «новые русские» кушают. Так вот, на даму из этого общества вы совсем не похожи. Взгляд у вас не сытый!
— Голодный, что ли? — Поля улыбнулась.
— Нет, при чем тут голодный?.. Нормальный взгляд, спокойный, добрый и уверенный, такой и должен быть у женщины. У счастливой женщины… Или я не прав?
— Конечно же, вы правы, — ответила она и отвернулась к окну…
…К ее большому удивлению, Стеффери в окружении телохранителей ждал у входа и внимательно всматривался в окна проезжающих мимо иномарок. И так неестественно выглядело это трепетное «волнение влюбленного» на фоне могучих плеч охраны, что Поля даже поморщилась. Но поворачивать назад было уже поздно. Она рассчиталась с общительным водителем и вышла из «Жигулей», захлопнув за собой дверцу. Длинная серая юбка, как всегда, перекрутилась вокруг колен. Поля слегка наклонилась, чтобы ее одернуть, и тут же услышала сзади топот ног. Дальше все происходило, словно в типичной мелодраме. Алек, сияющий, как юбилейная медаль, и улыбающийся на все тридцать два зуба, подхватил ее под колени, снова перекрутив юбку, прижал к себе и скользнул жаркими губами по виску. Краем глаза она заметила, как он торопливо достает из кармана зеленую бумажку и протягивает ее водителю. «Полин, Полин!» — счастливо простонал он, вдыхая аромат волос и целеустремленно двигаясь с нею на руках ко входу в ресторан.