Часы на стене тикали мерно и равнодушно. Поля убрала ладонью волосы со лба и села в кровати. Она остро чувствовала необходимость того, что еще час назад казалось ей почти кощунственным — тщательно, до красных полос, растираясь мочалкой, помыться после свидания с Антоном. Она уже спустила ноги на пол, когда в дверях появился Борис.
— Поль, — он прошел через комнату и присел на край кровати рядом с ней, — мне кажется, нам надо серьезно поговорить.
— Да? — она нервно затеребила тесемку ночной сорочки. — И о чем же?
— Хотя бы о том, что в последнее время происходит между нами.
— А что, между нами что-то происходит?
— Поль, не надо, — Борис положил руку ей на плечо. Она дернулась. Рука упала нелепо и смешно, стукнувшись о матрас. Он сцепил пальцы, хрустнул костяшками, но все же продолжил: — Я понимаю, что ты сегодня усталая и колючая, но тем не менее выслушай меня, пожалуйста. Это важно… Я хочу попросить у тебя прощения…
Поля почувствовала, как сердце ее часто-часто заколотилось где-то у самого горла.
— За что? — спросила она одними губами.
— Ну… ты, конечно, сама все знаешь и понимаешь, а звучит это глупо… В общем, я в последнее время мало уделял тебе внимания, и из-за этого в наших отношениях возник холодок. Естественно, деловые проблемы — это не оправдание, но…
— Деловые проблемы?! — голос ее с почти радостным удивлением взмыл ввысь к концу фразы. — Мне не послышалось? Ты сказал «деловые проблемы»?
— Да, — проговорил Борис растерянно.
Поле показалось, что смех, глубокий и страшный, возник где-то вне ее и потом уже обвил ее собственный голос, как плющ ветку. Она запрокинула лицо к потолку и истерично захохотала:
— Деловые проблемы!.. Ха-ха-ха… Деловые проблемы!.. Ох, надо было сразу догадаться, что ты опять будешь врать. Мы ведь врем друг другу, мы ведь не говорим друг другу правды и острые углы огибаем так старательно, что любо-дорого посмотреть, правда?.. Боречка, а почему ты не спрашиваешь, где я ночевала вчера и почему я так поздно пришла сегодня? Ты ведь не спрашиваешь, потому что тебе так спокойнее и удобнее? Потому что тебя такой расклад абсолютно устраивает?
Лицо Бориса стало белым как мел, а на щеках быстро и страшно заходили желваки. Поля следила за ним сквозь туман бессильных слез, застилающих глаза, и продолжала говорить быстро и сбивчиво, будто боялась не успеть:
— Конечно! Мы же с тобой просто как семейка «новых русских» из анекдота: муж с сотовым телефоном и толстой пачкой баксов в кармане, а жена — с абонементом на посещение солярия и билетом на Багамы. У каждого свой интерес, и ни к чему им что-то знать друг о друге… Подхожу я на роль тупой «новорусской» жены? Правда, Боренька? Помнишь, что ты мне ответил, когда я сказала тебе, что хочу пробиться с идеей этой злосчастной передачи о кино на телеканал, сказала, что снова хочу работать? Ты же заявил, что светский салон со звездами я вполне могу устраивать у себя на дому и нечего, дескать, тратить на это драгоценное эфирное время!
— Я не помню, когда говорил тебе такое…
— Зато я помню! — собственный смех уже пугал и душил ее, но она все не могла остановиться, сотрясаясь в мелких частых судорогах. — Это ведь благодаря тебе я стала тем, чем стала: скучной, нудной, неинтересной бабой. Тебе ведь теперь самому со мной скучно, правда?.. А ведь ты, наверное, с самого начала намеревался ткнуть меня носом: дескать, жри то, что хотела! Ты ведь тоже, как Наденька, считаешь, что я с самого первого дня просто сделала на тебя ставку, просто спрогнозировала, что ты будешь богатым?
— При чем здесь Надька-то? Поля, опомнись! — Борис схватил ее за плечи и сильно тряхнул. Но она вырвалась и завопила еще громче, еще отчаяннее:
— Ах, Надька ни при чем? Конечно, только я «при чем»! Я сама во всем виновата! Ты же так и не смог мне простить своей драгоценной потерянной свободы, не смог простить того, что я тебя на себе женила? Так ведь?.. Ты ведь и не любил меня никогда, наверное?
— Поля, перестань! Что ты за чушь несешь? — он пытался удержать ее яростно мотающуюся голову и заглянуть в глаза. А Поля все кричала и металась, и вместе с ней металось ее отражение в зеркальном изголовье кровати. Тогда Борис коротко и хлестко ударил ее по щеке. Она всхлипнула, закашлялась, подавившись собственными слезами. Провела тыльной стороной ладони по покрытому испариной лбу и внятно произнесла: