Ей нужно было поскорее отвлечься от этих мыслей. Прокашлявшись, она спросила:
– Как ты решил? Будешь продолжать работу в «Марчетти» или нет?
Держа в обеих руках тарелки, он подошел к столу и поставил одну перед ней. – Да.
– Спасибо, – сказала она, и ее глаза округлились при виде горы еды на тарелке. Когда он сел напротив нее, она вскинула на него глаза. – Не хочешь поделиться со мной более подробной информацией?
– Не очень.
– Ладно.
Она приступила к еде, удивляясь внезапно охватившему ее чувству голода. Вожделение явно пробуждает аппетит, подумала она. Если повезет, ее желудок не будет возражать и примет лазанью спокойно. Но ее огорчало, что она так и не сумела как следует подготовиться к разговору. Несколько минут они оба ели молча.
Наконец он посмотрел на нее.
– Ты не собираешься вытянуть из меня ответ?
– О возвращении на работу? – уточнила она.
– Да, – сказал он, слегка сердясь.
– Ты сказал, что не хочешь это обсуждать.
– С каких пор ты прислушиваешься к тому, чего я хочу?
В течение нескольких секунд она жевала, а потом ответила:
– Я всегда прислушиваюсь. Просто не всегда соглашаюсь. Но я ведь согласилась заниматься твоим делом, правда?
– Да, но после того, как я едва ли не кровью подписал клятву быть анахоретом.
– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя несомненные драматические способности?
– Да, и я не перестаю удивляться, откуда бы это, – жестко ответил он. – Раз уж ты спросила, я сообщаю, что три дня назад я отправил Нику письмо об отставке.
Она положила вилку на стол, ошеломленная этой новостью.
– Ой, Люк, я думала, что ты не станешь торопиться с принятием столь важного решения.
Он пожал плечами.
– Я не хотел, чтобы они оставались в неизвестности. Теперь они смогут взять кого-нибудь на мое место.
– Ты шутишь? Они никогда не смогут тебя заменить. Люк задумчиво прожевал последний кусочек лазаньи и положил вилку рядом с пустой тарелкой.
– С их стороны было бы глупо не назначить на это место моего помощника. После того как я ушел, он занимается всеми делами. И вполне успешно. Они не нуждаются во мне.
– Ты ошибаешься. Но, как я уже говорила, трудно двигаться вперед, если на ногах у тебя груз прошлого. Если ты готов, я прочитаю тебе завещание.
Он посмотрел на ее почти нетронутую тарелку.
– Ты уже наелась? – иронически спросил он.
– Да, того, что ты мне положил, хватило бы на четверых. И все очень вкусно. Я сыта. Так что не беспокойся обо мне, твои обязательства гостеприимного хозяина полностью выполнены.
– У меня еще есть кое-что на десерт, – произнес он многозначительно.
Сердце Мэдисон сжалось, когда она увидела выражение его лица. В нем было одновременно что-то хищное и бесхитростное. Наверное, у него в холодильнике припасено что-то необычайно калорийное. Но он хотел, чтобы она подумала, будто его угроза носит сексуальный характер. По правде говоря, она готова была отказаться от шоколада на всю оставшуюся жизнь, лишь бы снова на мгновение очутиться в его объятьях. И это до смерти напугало ее.
– Относительно завещания, – сказала она, вставая. – Куда ты поставил мой портфель?
– Он у стола. – Люк тоже поднялся и начал собирать тарелки.
Она достала бумаги и положила на стол. Люк убрал со стола остальную посуду и сдвинул в сторону цветы и свечи.
Мэдисон дождалась, пока он сядет, открыла папку и положила завещание перед собой. Она просмотрела бумаги, чтобы убедиться, что не упустила ничего важного.
– Итак. – Она откашлялась. – Твой отец владел фирмами по разработке и продвижению программ налогообложения и бухгалтерского учета.
– Он был бизнесменом? Она кивнула.
– Бухгалтером.
– Вот и объяснение моей склонности к числам, – мрачно произнес он.
Мэдисон с трудом сдерживала себя, стараясь не поддаваться эмоциям. Просто изложи ему все детали, говорила она себе. Пусть он переварит эту информацию. Тогда она расскажет ему о ребенке. Недавно она была у врача, который подтвердил ее беременность, и Люк имеет право об этом узнать. Чтобы выдержать эту эмоциональную сцену, ей понадобится немало сил. Но всему свой черед.
Она снова откашлялась.
– У него приличное состояние, включая недвижимость, банковские счета и биржевые акции. Есть дом на озере Мамонт и еще один на Больших Озерах, плюс небольшие апартаменты недалеко от Санта-Бар-бары. Он являлся членом престижного загородного клуба. Он никогда не был женат, и ты являешься его единственным наследником. Все это принадлежит тебе, Люк. Он все оставил тебе.
– Довольно просто. Почему ты не могла сообщить мне это по телефону? К чему зачитывать это официально?
– Я хотела быть здесь… чтобы убедиться, что ты слушаешь, – добавила она. – Потом тебе придется решать много финансовых проблем.
– Пока я застрял на том, что он занимался цифрами.
Она находила естественным желание знать, от кого он унаследовал цвет волос, рост и физические данные. Люк никогда не задумывался над этим. У него просто не было причины. До сих пор не было.
Он встал так стремительно, что едва не перевернул стул, молча подошел к стеклянной двери, открыл ее и вышел во внутренний дворик. Мэдисон тоже поднялась, наблюдая за ним. Его плечи были напряжены. Он сердитым жестом провел рукой по волосам, потом скрестил руки на груди и уставился в небо.
Мэдисон вышла следом за ним. Приятный прохладный ветерок коснулся ее кожи. Был прелестный июльский вечер, и звезды на бархатном небе переливались как бриллианты. Рядом с двориком располагался бассейн, вокруг которого стояло несколько металлических стульев и кресел с удобными большими подушками.
Она стояла рядом с ним так близко, что чувствовала тепло его кожи. Боже упаси ее дотронуться до него.
– В чем дело, Люк?
– Ты не поймешь.
– Давай попробуем. По крайней мере, поговори со мной. Расскажи, о чем ты думаешь.
– Я чертовски зол.
– Хорошее начало, – подбодрила она. – Почему? Я думала, что тебе будет легче, когда ты услышишь завещание. Ты сердишься на меня?
– Конечно, нет. Почему ты так решила? Ты же ничего от меня не скрывала. – Он посмотрел на нее мрачным, изучающим взглядом. – Разве ты не понимаешь, Мэдди? Все, что у меня есть, – это только вопросы и намеки, едва проливающие свет на то, кем был мой отец.
– Ты злишься на Фло и Тома?
– Именно так, черт побери. Их ложь лишила меня всех шансов. Если бы я знал, что у меня есть другой отец, возможно, мне захотелось бы познакомиться с ним. Я мог бы сам решить, хочу ли быть ему близким человеком.
– Я понимаю, это неприятно…
– О чем ты говоришь? Это ужасно, что они не рассказали мне и не дали возможности самому принять решение. Теперь я никогда ничего не узнаю. Ответы умерли и похоронены.
– Не все, – мягко сказала она. – Некоторые из них есть у твоих родителей. Я уверена, что они будут рады поделиться с тобой.
Он повернулся к ней, и выражение его глаз заставило ее вздрогнуть.
– У меня есть только вопросы и никаких шансов получить ответы на них.
Мэдисон не могла оставаться равнодушной и попыталась утешить его. Она приблизилась к нему и обняла за талию. В ту же минуту он прижал ее к себе, так что ее голова оказалась на его груди. И уже нельзя было разобрать, кто кого утешает.
Никогда в жизни Мэдисон не чувствовала себя такой спокойной и защищенной. Так они стояли довольно долго, пока она не почувствовала, как участилось его дыхание.
– Ты пахнешь, как цветущий луг, – сказал он хриплым голосом.
Люк приподнял ее голову и посмотрел ей в глаза. В лунном свете она увидела его наполненные желанием глаза, и сердце ее застучало, как барабан.
Он положил руку на ее щеку, и она прижалась к ней. Медленно и нежно он провел большим пальцем по ее губам, не отрывая взгляда и следя за ее реакцией, давая ей возможность остановить его. Она почувствовала, что сейчас он поцелует ее, и не нашла в себе силы сопротивляться.