— Правильно. — Рассел нашел раздел адресов салонов. — Вот названия. «Дамские прически». «Дамский каприз»…
— Это он. Давай адрес. — Бо запомнил его. — Найди машину и встретимся на месте. Не входи в дом. Я пока не знаю, насколько сейчас натянуты нервы у Кэролайн Поуг. Незачем ей видеть нас обоих.
— Уже еду.
— И Мэгги тоже едет. Одному из нас лучше добраться туда раньше ее.
Но Бо находился ближе.
На парковочной площадке перед салоном красоты было пусто, там стоял только автомобиль Кэролайн. Всю дорогу Мэгги молилась, чтобы приехать сюда раньше Бо, а теперь нахлынувшее было чувство облегчения постепенно угасало, пока она смотрела на салон, выключив двигатель. Но несмотря на охвативший ее страх, открыла дверцу. Мэгги необходимо было завершить эту историю, но ей казалось, что она так и не узнает правды, если не повидается с Кэролайн первой.
Она не могла ждать Бо. Это семейное дело. Поэтому ей так больно. Поэтому она не может его так оставить или позволить кому-то другому заняться им.
Никто не позаботился о том, чтобы перевернуть табличку с надписью «открыто/закрыто» на ту сторону, где «закрыто», поэтому Мэгги ее перевернула. В салоне было пусто и тихо. Не шелестели страницы листаемых клиентками журналов, не жужжали голоса посетителей, не звякали расчески и не гудели фены. Только тишина и стойкий запах раствора для химической завивки. Угасающий свет дня лился в окна за ее спиной, но за полосой света росли серые тени, делающие салон похожим на склеп.
— Кэролайн? — Мэгги прошла мимо первого из кресел и заглянула в заднюю комнату. Дверь в кабинет была закрыта. — Кэролайн? Нам нужно поговорить.
Сердце Мэгги прыгнуло прямо в горло, когда она услышала, как щелкнул замок, и ей вопреки всякой логике вдруг захотелось взять тайм-аут. Дверь в кабинет чуть приоткрылась; щель росла так медленно, что это казалось невероятным. Мэгги знала это явление. В приемном отделении все время с этим сталкиваешься. Стресс создает растяжку времени, удлиняет его.
Кэролайн наконец вышла из комнаты с улыбкой на губах, которая застыла, когда она прочла правду на лице Мэгги.
— Ты вспомнила.
— Ты знала, что я когда-нибудь вспомню.
— Я пыталась оставить тебя ночевать у себя в ту ночь. Знала, что если ты уедешь домой, то слишком много будешь думать. Ты мне не оставила другого выхода, мне оставалось только поджечь сарай. — Кэролайн вынула из-за спины руку с пистолетом и прицелилась в Мэгги. — Не ты должна была приходить. Это должен был быть тот детектив. Я все распланировала.
— Ты не беспокойся. Бо уже близко, он едет за мной следом.
Обещая это, Мэгги поняла, что теперь он всегда будет близко, за ее спиной, и наконец-то до нее дошло то, что никогда не способна была понять ее мать. В этом мире ничто не гарантировано и никогда не будет гарантировано. Мужчины вовсе не блестящие рыцари, которые подхватят тебя и унесут в идеальный мир. Делом Бо было не обеспечивать ее безопасность, а подхватить, если она станет падать. Делом Бо было любить ее. Несмотря ни на что.
— Ты не должна была вспоминать, Мэгги, — предостерегающе произнесла Кэролайн, подходя ближе. Так близко, что промахнуться стало невозможно. Достаточно близко, чтобы Мэгги увидела трясущиеся руки Кэролайн, выдающие фальшь ее отрешенного голоса. — Ты все испортила.
Стоящая перед ней женщина была незнакомкой с жестокими и затравленными глазами. Проглотив страх, Мэгги спросила:
— Что ты собираешься делать с этим пистолетом?
— Я не хотела, чтобы это была ты.
— Так же, как не хотела, чтобы это была Сара? — спросила Мэгги и услышала у двери шум. Она не повернула головы, она знала, кто это, и подавила порыв броситься к нему. — Ты убила ее, Кэролайн, и восемнадцать лет позволяла мне думать, что это сделала я!
— Я не хотела ее убивать, — умоляющим тоном произнесла Кэролайн, переводя взгляд на Бо, стоящего у двери, а потом обратно на Мэгги, обращаясь к ним обоим. — Я думала, что она умерла. Вы должны поверить.
— А как же тогда Мэгги? — тихо спросил Бо. — Разве она не спала в том доме?
Бо заставлял себя сосредоточиться только на Кэролайн, пытаясь сравнить женщину, с которой познакомился раньше, с женщиной, стоящей перед ним. Насколько она потеряла над собой контроль? Способна ли нажать на курок? Бо уже достал свой пистолет, но не хотел рисковать. На таком расстоянии он мог уложить Кэролайн на месте. Любой новичок мог бы. Но ему приходилось думать об ответном, рефлекторном выстреле. Когда раздается выстрел, инстинкт заставляет человека нажать на курок.
А дуло пистолета Кэролайн было направлено на Мэгги.
— Ты хотела меня тоже сжечь? — спросила Мэгги.
— Я забыла, что ты там. — В оправданиях Кэролайн не чувствовалось угрызений совести и жалости к Мэгги, так как дуло пистолета не дрогнуло. — Я вызвала пожарных. Понятно? Я никого не пыталась убить.
Мэгги вспомнила, как быстро приехали пожарные машины. Огонь едва показался в окнах, а они уже были в пути.
— Этого было слишком мало, слишком поздно, чтобы спасти Сару.
— Я запаниковала. Я была такой юной. У меня не было другого выхода. — С каждым предложением голос Кэролайн поднимался.
Мэгги поняла, что она твердила себе эти оправдания миллион раз все эти годы. А они не помогали. Даже сейчас она слышала в ее голосе сомнение.
— Ваши юные годы уже позади, — сказал Бо Кэролайн голосом таким же холодным и неумолимым, как оружие в его руке. — У вас был выбор, а вы подставили Мэгги. Готовы были послать ее в тюрьму, принести ее в жертву.
— Вы не понимаете, — ответила Кэролайн, отшатнувшись перед лицом правды.
— Я понимаю, — заверила ее Мэгги. — Ты навещала меня все те годы, пока я была в детском доме, не потому, что заботилась обо мне, а потому что тебе надо было знать, помню ли я что-нибудь.
— Возможно, сперва, но потом…
— И потом, — жестко перебила ее Мэгги. — Тебя волновало только, вспомню ли я ту ссору. Видела ли я тебя в тени. Ну, больше тебе не надо беспокоиться, Кэролайн. Не надо приглашать меня на рождественский обед и покупать подарки ко дню рождения. Все кончилось. Я слышала, как Сара назвала тебя шлюхой. Слышала, как ты ее ударила, слышала, как она упала.
— То, что ты слышала — случайность, — возразила Кэролайн, и впервые потустороннее спокойствие, которое не давало ей рассыпаться с тех пор, как она вышла из кабинета, начало давать трещины. В глазах появились слезы, и Мэгги пришлось заставлять себя устоять перед болью Кэролайн. Она не может забыть. Не должна забыть.
— Ты подожгла дом, — холодно сказала ей Мэгги. — Это не было случайностью.
— Я считала ее мертвой. Ты думаешь, я не плакала долгие годы по ночам, пока не засыпала, зная, что она была еще жива?
Мэгги тоже боролась со слезами — слезами отчаяния, ярости и горечи.
— А ты не думаешь, что я тоже плакала? Ты знала, как меня мучила мысль о том, что я могла кого-то убить. Особенно Сару. Ты знала и молчала все эти годы!
Бо придвинулся поближе к Мэгги и сказал:
— Это ставило тебя в зависимость от нее.
— Это неправда, — возразила Кэролайн, уже плача в открытую. Пистолет задрожал, отклонился, а потом снова нацелился на Мэгги. — Перестаньте рассказывать мне эти байки. Вы думаете, я хотела всего этого? Мэгги знает, что я для нее сделала. Она знает. Никому она была не нужна. Никто не приходил ее навещать, кроме меня. Никто не писал писем, только я. Никто не пришел на выпускной вечер. Только я. Кто, по-вашему, был ее семьей все эти годы? На кого, по-вашему, она полагается, когда дела идут плохо?
Бо почувствовал, что жестокая правда этих слов попала в цель, он знал, что они разрывают сердце Мэгги, и не мог ничего сделать, чтобы помешать этому.
— И Андреа, — прибавила Кэролайн, выкладывая козырную карту. — Моя дочь любит ее.
— О, Господи, — прошептала Мэгги. — Вот почему Сара назвала тебя шлюхой. Уэб Гарнер — отец Андреа, правда?
— Теперь ты понимаешь, Мэгги? — умоляющим тоном проговорила Кэролайн. — Теперь можешь понять? Я собиралась пойти в полицию после пожара. Собиралась рассказать им все, но обнаружила, что беременна. Мне надо было думать о ребенке. О моем ребенке.