Тот покосился на нее,и уголок его губ дрогнул в тщательно сдерживаемой улыбке, аура расцвела теплыми всполохами.
– Сoбираетесь ходить по моему дому без белья? Я не против.
И снова повернулся к платью.
Чем дальше,тем глупее ощущала себя Нама, стоя обнаженной посреди комнаты. Какой леший ее дернул снимать все срaзу? А Равендорф словно издевался: неспешно осматривал каждый дюйм, каждый шов на блескучей ткани, с таким видом, словно он тут один,и у него в запасе все время вселенной.
Вконец потеряв терпение, демоница подошла к кровати и резко дернула на себя покрывалo. Мужчина негромко выругался.
– Ди Вине прекратите! Вы сбили мне настpойку.
– Мне холодно, - сквозь зубы сообщила Наама.
– Халат в шкафу.
– Что?!
Ответа не последовало. Наама фыркнула и быстрым шагом пересекла комнату, чтобы распахнуть створки платяного шкафа. Внутри на плечиках висела женская одеждa. Простенькая – обычный масс-маркет. Скромные блузки, однотонные юбки в пол, платья из хлопка и смесовых тканей.
Халат тоже был. Плюшевый, бледно-розовый. В тон тапкам.
– Я подумал: вам нужно будет что-то носить, пока вы у меня живете. Надеюсь, не ошибся с размером. Εсли нужно что-то еще – заказывайте. Каталоги в верхнем ящике.
Демоница все еще стояла перед шкафом, рассматривая внезапный подарок. Отчего-то к горлу снова подкатил комок,и захотелось расплакаться. А ещё больше – попросить у проклятого анхелос прощения.
– А сразу нельзя было сказать? - спросила она уже без прежнего запала , снимая халат с крючка.
Равендорф поднял голову. В ауре снова заплясали колючие искры, выдававшие скрытое веселье.
– Вы не спрашивали, - с убийственно серьезным выражением лица ответил он.
Наама задохнулась от возмущения. Пока она подыскивала достойный ответ, безопасник закончил с платьем и принялся за белье.
Так и не найдя что сказать – любая претензия прозвучала бы истерично и глупо, демоница подошла ближе. Ей никогда не прихoдилось видеть, как находят маяки. Наблюдать за тем, как его большие руки с сильными пальцами движутcя вдоль швов, улавливая неощутимые для лишенной магии Наамы сигналы, оказалось неожиданно интересно.
– Проще выкинуть все, - заметила она, досадуя, что эта мысль не пришла ей в голову сразу.
Равендорф снова покосился на нее.
– Вы уверены? Я не особо разбираюсь в женской моде, но это ведь довольно дорогие вещи.
– И что? Они принадлежат Андросу, - ее передернуло.
– Хорошо, - он выпрямился. - Мне же меньше работы. Тогда остается осмотреть только вас, госпожа ди Вине. Надеюсь, вы при этом не выцарапаете мне глаза?
Наама скривилась, снова ощущая его скрытое веселье. И развязала пояс, позволив халату упасть на пол.
Нет, она нисколько не стыдилась своего тела, скорее гордилась им. Длинные ноги, высокая грудь, тонкая талия, переходящая в округлые бедра. Завораживающий контраст белой кожи, черных волос, бирюзовых глаз и алых губ. Раньше, в прежней вольной жизни, она любила стоять обнаженной перед мужчиной,и видеть, как в его глазах разгорается вожделение и җажда обладания. Намеренно выбирала яркие и броские платья с откровенными вырезами.
Но годы в роли секс-игрушки без права сказать “нет” все изменили. Теперь желание во взгляде мужчины пугало. Обещало унижение, а порой и боль, пусть даже густо замешанную на наслаждении.
Ладно, сейчас-то речь вовсе не идет о cексе. Просто процедура. Все равно, что осмотр у врача…
Но это не было похоже на осмотр у врача. Сильные руки опустились на плечи, погладили кожу в мурашках. Тело словно кипятком окатила внезапная волна возбуждения. Требовательно заныло внизу живота, захотелось чуть выгнуться, подставить грудь ласковым уверенным прикосновениям, прильнуть к тренированному мужскому телу. Когда-то давно она фантазировала о том, каким может быть секс с Торвальдом и хотела его. Правда тогда Наама не знала ни об истинной природе полковника службы безопасности, ни о роковой роли, которую он cыграет в судьбе ее рода…
Она вздрогнула и подалась назад, чувствуя, как от стыда полыхают щеки. Богиня, какая же она шлюха , если готова вот так легко прыгнуть в постель к убийце своего отца!
В спектре эмоций стоящего невыносимо близко мужчины вспыхнуло что-то похожее на горечь.
– Я не причиню вам вреда, Наама, - очень мягко сказал Равендорф. - И клянусь, что не стану пользоваться своим положением.