Наступила напряженная тишина. Джейк пытался собраться с мыслями. Он понятия не имел, что сказать, как объяснить то, над чем сам все это время ломал голову. Его тяготение к этой девушке было необъяснимым, с ним нелегко было смириться, а когда он все же сумел принять его как данность, оказалось, что и Анжелика чувствует то же самое! Все это было по меньшей мере странно.
— Нет, — сказал он наконец, с усилием сохраняя спокойствие, — я ничего не утаил ни от вас, ни от доктора Стеммонза. Мы в самом деле не встречали друг друга до той ночи, и я ничего не знаю о вас, Анжелика.
Надежда исчезла с лица девушки, она судорожно сглотнула и отвела взгляд, виновато улыбаясь.
— В таком случае прошу прощения за то, что все время кидалась вам на шею. Надеюсь, как джентльмен, вы сохраните это в тайне.
Некоторое время длилось молчание. Энжел перевела дыхание, расправила плечи и храбро посмотрела Джейку в лицо.
— А что водитель грузовичка? Он никак не прояснил ситуацию?
— Дэниел Эстевес? — Джейк пренебрежительно махнул рукой. — Это мелкая сошка, наркокурьер. За ним числятся десятки арестов по разным поводам. По его словам, вы голосовали на дороге, и он по доброте душевной согласился вас подбросить миль на сто. Он все время называл вас «ангелочек» — совпадение, которое показалось нам интересным.
Джейк оставил при себе слова Дэниела, что пассажирка предложила оплатить проезд натурой в ближайшем мотеле. Его двоюродный брат клятвенно подтвердил это.
— Сейчас ваши отпечатки пальцев проверяются согласно протоколу расследования. Ответ еще не получен. — Он заметил выражение беспокойства на лице девушки и поспешно продолжил: — Но ничего странного в этом нет. Порой ждать приходится неделями. Он пожал плечами и добавил снисходительно: — ФБР!
— Все это не внушает особой надежды, — со вздохом заметила Энжел.
— Я говорил с доктором о вашем случае, — сказал Джейк тоном утешения. — Согласно статистике, временная потеря памяти случается сплошь и рядом. Порой память возвращается медленно, по кусочкам, а порой сразу и целиком.
— Да, конечно, — рассеянно откликнулась девушка.
Она сознавала лишь то, что разом лишилась всего, что определяет место человека в обществе, стала безликим существом — без родственных связей, без места жительства. Это было так, словно она повисла в пустоте, где не на что опереться, или оказалась в незнакомом мире. Ощущение бесприютности еще более усилилось от мысли, что Джейк, которого она считала единственным родным, знакомым человеком, тоже был в конечном счете чужим для нее.
Энжел отвернулась и закрыла глаза, словно воздвигая стену между ним и собой.
— Спасибо, что сказали мне все это. А теперь я хочу отдохнуть.
Джейку пришлось стиснуть в руках шляпу, чтобы не потянуться к ней, как недавно. Лицо на подушке казалось измученным и почти таким же белым, как лен наволочки.
— В таком случае я ухожу.
Энжел услышала скрип стула и знала, что Джейк поднялся. Он не спешил покинуть палату и, видимо, смотрел на нее, но она не открыла глаз. Послышались негромкие шаги, дверь открылась и закрылась снова. Только тогда девушка дала волю слезам. Горячие капельки одна за другой заскользили по щекам.
Джейк повернул на автостоянку у больницы, остановил машину и заглушил мотор. Некоторое время он глядел в лобовое стекло невидящим взглядом и размышлял над тем, правильное ли принято решение. Впрочем, другого выхода все равно не было. В течение нескольких дней он вынуждал себя держаться подальше и от Энжел, и вообще от больницы, довольствуясь ежедневными звонками доктора Стеммонза. Последний разговор состоялся час назад. Его поставили в известность, что состояние пациентки позволяет ее выписать, но поскольку, кроме имени, о ней все еще ничего не известно, возникла проблема: у Энжел не было не только дома, но и денег или хотя бы смены одежды.
«Черт возьми! — сердито думал Джейк, выходя из машины и забирая оттуда большой пакет с покупками. — Не могу же я допустить, чтобы ее просто выставили на улицу! В конце концов, я ее вызволил, я привез в больницу — значит, я за нее в ответе!»