мне надоело быть паинькой, сдайся мне, Ваня!
И растворимся в нирване, где-нибудь, на окраине
близ лежащего Рая…
Если ну будет жалости
Если время рассыплется
и не будет жалости,
Я окровавлю жалюзи,
пусть превратятся в жабры,
без суеты и жалобы,
все пропадёт жаркое,
Только вода талая
стон пропитает
жалом.
Время рассыплется
намертво,
если не будет жалости.
Запахами…
Всё повторяется…
От этого хочется искупаться,
смыть пыль с себя и злые мысли,
а после: укутаться в махровое полотенце,
чтоб было тепло и пахло манго.
Ты сказал: "Купание – обряд очищения"
и выбрал аромо-мыло….
Неповторимо, ты мне ещё ближе,
ещё сильней душа к душе.
Это больше, чем в дУше.
Расставания прекрасны, если на чуть,
дальше – уже кома, поэтому помни
меня, когда рядом и горячусь,
и говорю про лотос синий
и душусь "Blumarine ninfea",
что в переводе значит «синяя кувшинка»…
Люблю итальянский парфюм,
он веет морем и в нём есть перчинка.
Я всегда близко, nativo!
Умоюсь, узрею, очнусь…
А на гладилке всё так же будет лежать
рубашка бирюзовая и мои "Blumarine",
ты выучишь запах, как будто бы, наизусть…
Предчувствие
В кровеносных сосудах – паника.
а на тумбочке: гиацинт,
в голове «Unforgiven» Метталики,
они что-то поют о правилах,
и ком-то, кто нас подчинит.
Это смутно и есть сомнения,
«непрощённый» ни ты, ни я,
только произойдёт рождение,
в нежных сумерках сентября!
Это будет сильней и искренней
всех других,
как пророк, как свет —
сын появится Божией истиной,
я и он с тобой, тет-а-тет.
***
Я расчерчиваю шагами улицы
каждый раз – в разных местах
собираю мгновения по крупицам,
и мир крутится, не чувствуя страх.
Я давно не слежу за взглядами.
Одиночество позади.
Когда жизнь покажется ватною
просто имя моё назови —
и иди: по следам, где снежное
всё вокруг и ещё метёт…
Я как взбалмошная женщина:
в параллельностях наоборот.
Позови меня и поблизости
снова взбесится снегопад,
и как будто взбитыми сливками:
Рай зачистит внутренний ад.
***
Какао с зефиром,
не чувствую пульса
в блаженстве момента
с эффектом присутствия
тебя, будто в фильме
про нашу реальность.
Все стали невидимы…
Ритуальные танцы
меня не смущают,
они превосходны,
фантазия чувства,
нихау!
Пускай чудеса происходят!
Когда пьешь какао,
с тобой, на восходе.
***
Задуши меня этим утром,
я не буду бояться сна.
В тёплых ампулах, поминутно,
что-то булькает без конца…
Одеваешь свою рубашку -
белый атлас, стянувший грудь,
белый кролик игрушкой страшной
говорит мне: «когда-нибудь»…
И я веривший в бесконечность,
задыхаюсь от твоих рук,
задуши поскорей мою нежность,
не рассчитывай на испуг.
***
Ты – круче Кобейна…
ты совершенствуешь тело,
и жить тебе хочется
всею душою, без меры!
Себя открываешь, насквозь
ты пропитанный солнцем!
Мой мальчик-индиго,
угости меня чаем цейлонским.
И мы превратимся в философов,
взвешенно трезвых
и сделаем выбор
в пользу роста духовного,
и вырастим души свои
в добрых мыслях и честных,
ясным сознанием,
тихой молитвой от сердца…