А я просто стал слишком раздражителен из-за отказов этой Ассоль. За последний месяц из моей жизни пропала лёгкость, к которой привык. Вот и набрасываюсь на друзей, мать вашу!
— То есть ты теперь ходишь вот в такие места, — продолжает Алиев, — потому что тебя потянуло на экзотику? Или тебе просто страх как хочется послушать Асю? Ну или трахнуть её?..
Я резко тушу сигарету, растирая её по пепельнице.
— Какую Асю? — уточняю с недоумением.
— Асю — родную сестру моей девушки, — он вновь кивает на сцену и качает головой. — Но поверь, Кир, тебе там ничего не светит.
* Сингл американской кантри-певицы Долли Партон, выпущенный в 1974 году на лейбле RCA Records. Свою версию этого сингла исполнила американская певица — Уитни Хьюстон.
Глава 2
Ася
Он входит в бар ровно в тот момент, когда я выхожу на сцену. Как по часам. Правда, сегодня он не один…
Меня слегка передёргивает, когда изучающий взгляд Соболева скользит по моим ногам снизу вверх, а потом замирает на лице. Что он пытается в нём увидеть? Очевидно же, что считает, будто мы незнакомы. А мы знакомы, чёрт возьми!
Звучат вступительные аккорды. Обхватив пальцами микрофон, делаю глубокий вдох и начинаю петь. Закрываю глаза, чтобы растворится в музыке. Не хочу смотреть на этого высокомерного и избалованного парня.
Последний месяц он не даёт мне прохода. Мягкие попытки его отшить закончились провалом. Он с ещё большим рвением старается привлечь моё внимание. После каждого моего выступления оставляет деньги бармену, будто с барского плеча. Я, конечно, нуждаюсь в лишних средствах, но не от Соболева. Мне от него ничего не нужно.
Пока пою, лишь изредка поглядываю на гостей в зале. Всем им плевать, что я тут надрываюсь… Но только не Кириллу. Он, как и всегда, глаз с меня не сводит. И не обращает внимания на своего друга, с которым сегодня пришёл. Я его знаю. Это Ренат Алиев — парень моей сестры. Теперь он расскажет Соболеву, кто я такая. А мне нравилось прикрываться маской никому не известной певицы Ассоль. Узнав моё настоящее имя и фамилию, Кирилл без труда сможет выяснить и всё остальное. То, что ему не следует знать…
Допев последнюю ноту, сдержанно кланяюсь и обещаю, что вернусь. Всем здесь плевать на мои обещания. Да и бар скоро окончательно обанкротится, поэтому поиском новой работы я уже занимаюсь.
Прежде чем успеваю скрыться за сценической ширмой, мой взгляд сам по себе мечется в сторону Соболева. Мы пару секунд смотрим друг другу в глаза. Как обычно… После всегда ругаю себя. Вот зачем я это делаю?
Прохожу в гримёрку — маленькую подсобку без окна, где из мебели лишь шкаф с моими платьями для выступлений, зеркало на стене и кресло перед ним. Вместо кулера с водой бутылка и пластиковый стаканчик.
Смочив горло, присаживаюсь в кресло и смотрю на своё отражение потухшим взглядом. Мне нужно заниматься чем-то другим. Давно пора поставить крест на этой карьере, потому что если нет денег и связей, никогда и никуда не пробиться. Но найти что-то по душе не получается. Потому что музыка и есть моя душа.
Поправляю свой броский макияж. Немного подкрашиваю губы. Поморщившись, смотрю на своё платье. Оно стало последней каплей для меня, и было просто воплем безысходности хозяина бара. Он посчитал, что сможет привлечь новую публику, облачив меня в нечто подобное. Я согласилась, но уже тогда поняла, что это начало конца.
Тяжело вздохнув, прикрываю глаза. Мне нужно вернуться на сцену через пять минут, но желания идти туда нет. Потому что там — он. Мой груз из прошлого… Мой грех.
Когда до выхода остаётся минута, поднимаюсь с кресла и открываю дверь. И тут же встречаюсь с тяжёлым взглядом серых глаз Соболева. Скрестив руки на груди, он подпирает стену плечом. Увидев меня, резко дёргается в мою сторону и оттесняет обратно в гримёрку. Закрывает дверь, отрезая от всех вокруг. Помещение настолько маленькое, что мы с трудом помещаемся здесь вдвоём. Шагнув за кресло, вплотную прижимаюсь к полке под зеркалом, пытаясь увеличить расстояние между нами. Смотрю на Соболева, не скрывая раздражения. Он весь месяц пытался попасть в мою гримёрку. Ну вот он здесь! Что теперь будет делать? Снова использовать обаяние не получится, я на это больше не куплюсь.
— Так значит — Ася? — его холодный, прямой, изучающий взгляд направлен мне прямо в глаза.
Удивительно, что он научился смотреть девушке в глаза, ведь четыре года назад мог лишь заглядывать в вырез моего платья.