Но Тэхен продолжал молчать и смотреть на свои руки, которых ещё недавно касалась Нарми и вызывала в нем эти новые ощущения. «И когда я только успел так к ней привязаться?»
— Я чувствую себя отвратно, — вновь прошептал он, медленно поднимая голову на друга. Хосок вздохнул, скинул одеяло, сел на кровать и включил настольный светильник.
— Выкладывай, что тебя терзает?
— Она слишком добра ко мне, а я обходился с ней, как полный кретин… Чувствую теперь вину в этом.
— Это нормально, — успокаивающе протянул Хосок, — но тебе не стоит слишком увлекаться этим. Если влюбишься, проблем прибавится.
— Да причем тут сразу любовь? — тихо фыркнул Тэхен. — У нас ведь даже запрета на отношения нет… Ну, почти.
— Ох, Тэхен-Тэхен, — помотал головой Чон, сонно зевнув. — Лучше не подливай масла в огонь. Интернет итак гудит сейчас.
— О, точно. Интернет, — Тэхен подорвался с кровати и, взяв свой макбук со стола, вернулся обратно на кровать.
— Тэхен, четыре часа утра. Ты сейчас в инете собрался сидеть? — простонал Хосок, падая головой на подушку.
— Хочу узнать, что там пишут, поэтому пово… — Тэхен запнулся на полуслове, что заставило Хоби вопросительно глянуть на него.
— Что там?
Не переставая пялиться в экран, Тэ подозвал рукой друга, и Чон тут же подошел к нему и сел на кровать, тоже заглядывая туда.
— «Сегодня утром слили новые фотографии. Мемберов засекли в Сеульской больнице. Что случилось? Кто мог пострадать? Подозрения падают на Юнги, ведь его с остальным участниками на тот момент не было. Фанаты отчаянно пытаются понять и выяснить события прошлого дня…»
Хосок не дочитал, замолчал и просто повернул голову на Тэхена.
— Юнги нас убьет…
[на следующее утро]
— Это что за херня?! — с громким криком на кухню вошел Юнги с ноутбуком в руках. Как только он проснулся утром, полез в интернет и обнаружил эту статью. — «Подозрения падают на Юнги»?! И каким местом думают эти нетизены? Если меня не было с вами, то это я там на больничной койке лежу? Л-логика!
— Успокойся Юнги, это просто слухи. Мы опровергнем их сегодня же, — похлопал парня по плечу менеджер.
— Да, ты покажешься на камеры и все тут же заткнутся со своими догадками, — поддержал лидер, доедая свою порцию хлопьев.
— Хорошо, выдвигаемся. У нас сегодня плотный график. Нужно успеть всё сделать, — поторопил всех мужчина.
— Хён, — окликнул Чонгук менеджера, когда все ушли в прихожую.
— Да?
— А можно я сегодня пойду проведаю Нарми? — прежде, чем мужчина уже хотел что-то сказать, Чонгук его перебил: — Я знаю, что это сейчас недопустимо, но… я аккуратно. Пожалуйста?
— Я не могу снова рисковать, Гуки, — хлопнул его по плечу Седжун. — Прости. Идем, машина ждет.
***
Сольджи всё ещё находилась в палате подруги. Она сидела на кушетке, вслушивалась в тишину комнаты и читала любимую книгу. Она не могла себе позволить оставить Нарми одну в палате, ведь у неё совсем никого больше нет, и если она очнется, а рядом никого не будет… Ох, Сольджи просто не могла об этом думать.
— М… Мам… Мама, — неожиданностью для Ким было то, что Нарми очень быстро очнулась. Да, прошел день, но всё равно ей казалось, что её кома продлилась совсем недолго.
— Нарми? Ты как? — девушка тут же отложила книгу и подошла к кровати, присев рядом.
— Голова болит, — прохрипела брюнетка, зажмурившись и взявшись за лоб.
— Ничего, я сейчас позову врача, а ты пока старайся не двигаться.
— Что же, я думаю, самое плохое уже миновало, — сказал врач, когда вышел из палаты в коридор и столкнулся с обеспокоенной Сольджи. — Её организм медленно восстанавливается и она уже идет на поправку. Хорошо, что удар был не сильным и она ничего себе не сломала.
— Но как же голова?
— Да, из-за падения на асфальт она разбила затылок, но не более. Её могут преследовать сильные головные боли некоторое время, но я назначу вам лекарства, которые помогут.
— Ох, спасибо вам доктор, — поклонилась Сольджи, проводив уходящего мужчину взглядом.
— Видимо, машина ехала на небольшой скорости и почти вовремя успела затормозить, — войдя в палату, проговорила Сольджи. — Куда ты так бежала, Нарми, мм? Как ты могла быть такой неосторожной? Это ведь дорога. Уф, ты словно ребенок…
— Куда бежала… — Нарми будто находилась в прострации, она повторила слова подруги и уставилась странным взглядом в одну точку, продолжая держать руку на голове, — куда бежала… бежала… — и тут туман в её мыслях медленно рассеивается, показывая ей обрывки того дня. — Мама! — тут же подорвалась она, принимая сидячее положение.
— Тише, тише! — Сольджи сама испугалась этого крика. Она быстро положила руки на плечи брюнетки, заставляя её лечь обратно. — Что за реакция? Мама? Ты о чем?
— Мама, папа… Я вспомнила мою семью, Сольджи! — Ким заметила, как у подруги на глазах навернулись слёзы.
— Неужели… — прошептала она, не веря услышанному, — неужели ты вспомнила их? Это же… Это же прекрасно, Нарми-я! — Сольджи так обрадовалась, что кинулась на подругу с объятиями. Нарми больше не могла что-либо говорить. У неё была истерика. Она плакала и не могла остановить своих слёз. В её голове сейчас происходил такой хаос, и этот хаос сложно было усмирить.
— Я вспомнила… Я всё вспомнила… — всхлипывала она, прикрывая глаза и улыбаясь.
— Ну, скажи мне, — Сольджи отстранилась и смахнула навернувшуюся в уголке глаза слезинку, взглядывая на брюнетку.
— Меня зовут Юён… Ли Юён, — сказала Нарми, не веря своим собственным словам. Она смогла. Это случилось. Она вспомнила себя, вспомнила свою жизнь…
— Юён… — повторила Сольджи, расплываясь в счастливой улыбке. — Теперь мы знаем твоё настоящее имя. Это прекрасно, а ещё прекраснее то, что теперь ты сможешь вернуться к своим родителям, верно? — Ким ещё раз обняла брюнетку и потрепала по волосам.
— Эх, успела я привязаться к тебе за эти дни, — вздохнула она, грустно улыбаясь.
— И я к тебе, онни, — вытирая слезы и всхлипывая, ответила кошка. — Но мы ведь не расстаемся навсегда, верно?
— Конечно нет, мы ведь теперь подруги, — заверила Ким.
— Я должна как можно быстрее пойти к родителям. Когда меня выписывают? — вновь подорвалась куда-то Юён, но рыжая поспешила её остановить.
— Эй-эй-эй, попридержи коней. Успеешь ещё. Ты сейчас на больничном, помнишь? Отдыхай, а я принесу тебе покушать, договорились? И меньше двигайся.
— Ладно, онни, — почувствовав в очередной раз резкую боль в висках, Юён опустила голову на подушку и, не смотря на ту самую боль, блаженно улыбнулась и прикрыла глаза. — Мама, папа… Я скоро буду с вами, вновь. Дождитесь меня…
***
Запись на радио прошла удачно. Парни весело проводили время, отвечали на вопросы ведущего, всё время смеялись и развлекались. Ведущие, конечно же, попыталась задавать парням неудобные вопросы из-за последних новостей о больнице или о недавнем скандале с якобы «девушкой». Но парни, как их и учили, не поддавались. Они ловко обходили этот разговор, либо просто превращали всё в шутку и съезжали с темы. После трудного дня усталые бантаны наконец направились домой, но, как только они вышли из здания, их окружила толпа журналистов.
— Что вы можете что-то сказать насчет этих слухов?
— Мин Юнги правда пострадал и был доставлен в больницу?
— А что насчет той девушки? Вы до сих пор не хотите дать интервью? — назойливые папарацци заваливали парней вопросами, обступая их со всех сторон всё теснее, так, чтобы те не могли пробраться к стоящей у тротуара машине. Парни ни на один вопрос не отвечали, лишь продолжали пробираться вперед сквозь толпу.
— Так что насчет Юнги?
— Как видите, он в целости и сохранности. Он полностью здоров, и с ним ничего не случалось. На этом всё, — отозвался, наконец, менеджер, заставляя людей умолкнуть, но ненадолго.
— То есть как в…
— Всё! Больше не комментируем! Дайте пройти! — охранникам удалось растолкать народ, и парни наконец-то смогли забраться в машину.