Тихий вдох – выдох, яйца занимают свое место на полке и я хлопаю дверцей.
– Жила вместе с сестрой, – вытаскиваю из шкафчика ножницы и аккуратно открываю пачку кофе, втягиваю вполне сносный аромат и кладу в турку несколько ложек.
– Ммм, очевидно, все это тебе одной не съесть, так что я могу предложить свою посильную помощь, – обволакивает меня приятный тембр, от которого по телу расходятся мурашки.
– Вот это подкат, механик, – уголок моего рта пополз вверх и я отворачиваюсь к плите, чтобы поставить турку на конфорку, – восьмидесятый левел. Но я думаю, обойдемся кофе.
Вытаскиваю с верхней полки пустые чашки, стараясь не думать, как высоко поднялся подол моего и так короткого платья при этом маневре. Разливаю кофе и ставлю на стол.
– Сколько с меня? – беру из сушилки блюдо и выкладываю на него круассаны и пончики в глазури.
– С тебя? – механик задумчиво рассматривает выпечку и выбирает себе пончик с розовой глазурью и разноцветной посыпкой.
– За машину, але, – усмехаюсь я и присаживаюсь напротив, отпивая кофе.
– Свидание, – механик с удовольствием откусывает пончик, и смотрит какая внутри начинка, – с клубникой, хочешь?
– Нет, – качаю головой и отщипываю от свежего круассана кусочек, – не люблю быть должной, скажи сколько и я отдам.
Отпиваю вполне сносный кофе и пережевываю круассан. Выпечка нереально вкусная, но больше одного нельзя, иначе придется в срочном порядке подыскивать спортивный зал где-нибудь поблизости.
– Вчера ты такой эмансипированной не выглядела, – механик опять оперся о подоконник и продолжил с наслаждением поглощать пончики.
– Каюсь, – пожала я печами, – это все усталость с дороги была Прости, если повела себя слишком вольно и дала повод думать, что я не очень серьезная девушка, – выдала я ровно и с расстановкой.
А потом залипла на том, как механик облизывал свои губы, перепачканные в начинке и глазури и решила, что надо срочно выставлять его из квартиры, иначе быть беде. Соблазнит, а я даже не замечу, как стонать в кровати начну. По нему же сразу видно, сердцеед, а мне такой не нужен. Особенно после Стаса.
– А ты серьезная? – механик наконец справился со своими пухлыми губами и усмехнулся.
– Очень, – хлопнула я ресницами, – сколько?
– Заеду вечером в восемь, – он медленно поднялся и опять потянулся как кот, заложил ладони за шею и уперся в меня самоуверенным взглядом, – проводишь?
Поднимаюсь вслед за ним и стряхиваю с себя ненужное возбуждение. Ходят тут красавчики всякие, серьезным девушка жить спокойно не дают.
– Знаешь, у меня работы куча, – плетусь следом за ним и отвечаю не очень уверенно.
– До восьми еще есть время, – механик остановился в пороге, впрыгнул в свои кроссы, засунул руки в карманы джинсов и слегка склонил голову на бок, – ничего спросить не хочешь?
– Спросить, – я нахмурилась, – куда идем?
– Хороший вопрос, – он блеснул ровным рядом белых зубов, – но не он и все равно не скажу.
– Что надеть?
– Неа, – покачал парень головой с таким видом, будто я упускаю что-то крайне очевидное.
– Тогда не знаю, – сдалась я и растерянно хлопнула ресничками.
– Ммм, – механик сделал шаг ко мне и навис сверху. А он выше меня почти на голову, оказывается, – как меня зовут, спросить не хочешь?
– А черт, – вырвалось из меня, – и как же?
Я вся превратилась в слух. У этого брутального парня не может быть обычного имени типа Саша или Витя. Блин, а если Коля? Ой, нет.
– Интрига, да? – парень склонился еще ниже и его пальцы отвели от моего лица упавшую на него прядь.
– Так и? – я нетерпеливо затаила дыхание. Только не Витя и не Коля. И пожалуйста не Ваня. Ну вот пожалуйста!
Механик склонился еще ниже и я почувствовала дыхание на своей шее, прямо рядом с ухом. Сердце затарабанило, кулаки сжались и я прикусила губу, чтобы не выпустить из своей груди глубокий предательский стон.
– Вечером скажу, – губы опалило горячее дыхание и совсем легкое прикосновение губ, от которого шибануло током.
Выдох разочарования.
– Так не честно, – возмутилась я и сделала шаг назад, чтобы хотя бы немного выползти из его подавляющей густой ауры. Непозволительно хорош для меня, даже опасен. Надо бежать! Только как бежать, когда такая интрига, – я тебе свое имя тоже не скажу.