С начала школьной жизни Адель прошёл год и неделя, но ровным счётом ничто в её увлечениях и интересах не изменилось. Всё теми же, что и прежде, были прогулки во дворе, чтение книг, каковые ей – правда, ныне уже реже – продолжал привозить отец, всё те же ночи, когда ей снились мама и Оливер, и она, просыпаясь, вглядывалась в темноту, а после принималась тихо, сдерживая вырывавшиеся из груди всхлипы, плакать. Адель, может, и хотелось всё изменить. И она порой с завистью наблюдала за девочками из класса, которых волновало только то, как они выглядят сегодня и продолжают ли они следовать моде. Она смиренно расхаживала по гостям и привыкала к совершенно новому для неё окружению – а вместе с этим и к совсем иной атмосфере. Но она предпочитала поскорее уходить домой и забиваться в свой маленький мир, недосягаемый ни для кого. Даже для собственного отца.
Адель взглянула вперёд и увидала знакомую ограду, а за ней – школу. Место, где она пыталась быть другой, практически как все – но у неё не всегда выходило, и она оставалась самой собою. Впрочем, это не помешало ей найти друзей, а с Оливией их и вовсе водой не разольёшь. Перешагнув порог, Адель и Оливия направились в раздевалку, где вскоре уже были готовы начать новый учебный день. Но, Адель немного замешкалась, пока переодевалась и перекладывала вещи из кармана куртки в портфель, Оливия оставила её, сославшись на неотложные дела до начала урока. Адель, тем временем, продолжала мешкать, что ей самой уже это было в тягость, и скорее хотелось покончить со всем этим, однако она ровным счётом ничего не могла с собою поделать и, наконец закончив с обувкою и переодеванием, схватила портфель и помчалась по порядком уже опустевшему коридору. Едва ли кто попадался ныне ей на пути, так как многие из учеников давно уже сидели в классах, поглощённые подготовкою к предстоящему уроку. До оглушительного звонка оставались считанные минуты, и Адель, осознав это, кинулась бежать ещё быстрее – как могла, изо всех сил. В силу того же знатно пустого коридора ей удавалось это без труда и, едва заприметила она знакомый угол, за каковой следовало тотчас же завернуть, как в ту же секунду оттуда навстречу ей выбежал мальчик и, едва собралась Адель отскочить в сторону, как он уже остановился, внимательно оглядывая её. Адель ощутила, что ныне не может не только ни слова произнести, но даже и сдвинуться с места. Увиденное несказанно поразило её. Пред нею то ли наяву, то ли в очередной грёзе стоял тот, кого она видела и всегда мечтала видеть в своих детских снах. Она резко мотнула головой, пытаясь осознать, уж не теряет ли она голову и не путает мечты свои с реальностью.
– Ол–ливер? – выдавила она из себя и мгновенно смущённо отвела взгляд от его лучистых глаз. А они оставались всё такими же прекрасными, каковыми запомнила она их. И светлые волосы, которые теперь, точно так же, как и когда–то на лугу, сияли от света солнца из окна, не были более растрёпаны, как у неряшливого дворового мальчишки, а являли собой полноценную причёску истинно лидера школы.
– Адель? – точно с таким же вопросительным тоном обратился к ней мальчик. У девочки подкосились ноги, но она сумела удержать равновесие и только радостно улыбнулась ему. Ему, обладателю этих невероятно светлых волос, великолепных голубых глаз, в которых можно утонуть и даже того не заметить. Ему, какового она надеялась увидеть каждое мгновение, но встречи с кем могла бы прождать ещё целую вечность. – Невероятно, Адель, неужели это и вправду ты? – восхищённо воскликнул Оливер, но что–то в этом восклицании показалось Адель не совсем приветливым. Впрочем, она не придала тому особенного значения и снова перевела взгляд с пола школы на друга детства. Она всё ещё не могла поверить, что он стоит прямо перед ней. – Мы так давно не виделись, правда? В нашу последнюю встречу я был такого же возраста, как ты сейчас.
«Много чего произошло с того времени», – пришло в голову Адель. Оливеру явно было неловко. Он всё говорил ей об каких–то пустяках, но не получал на них ответа, а иначе в состоянии своём Адель, пригвождённая к полу, и не могла теперь поступить. Он шаркал ногами, а она от смущения не могла вымолвить ни слова. Но вот, наконец по пустому коридору, подобно птице, выпущенной из клетки, пролетел звук звонка, и Оливер вновь взглянул на Адель.