Вот оно!
Он нашел искомый очаг. Огонь загорелся в этой корзинке, потом, вероятно, прожег белье до самого пола, проел ткань и тлел — наверное, ему не хватало кислорода. Пока кто-то не открыл дверь и не устроил в комнате сквозняк.
Вот это его заинтересовало. Кто-то здесь был, когда вспыхнул огонь. Он всегда обращал внимание на очевидцев. Особенно тех, которые обнаруживали небольшой пожар раньше, чем тот имел возможность наделать большие неприятности.
— Привет, Бо!
Это восклицание прервало его сосредоточенные размышления и заставило обернуться.
Рон Моррис был крупным мужчиной, а распахнутая спереди, покрытая сажей желтая пожарная куртка делала его еще массивнее. Лейтенант пожарного подразделения, он первым бросался в огонь и последним покидал место происшествия.
— Отыскал ту женщину, которая первой обнаружила пожар. Решили осмотреть ее в отделении «Скорой помощи». Она надышалась дыма, но ничего серьезного.
— Для тебя всегда ничего серьезного, если человек не задохнулся насмерть, — съязвил Бо.
Рон пожал плечами.
— Смерть — дело серьезное. Все остальное — просто мелкие неудобства. Или ты забыл?
— Я помню. — Бо помнил много такого, о чем предпочел бы забыть. — Но когда я так говорил, я был молодым и бессмертным. Со временем все меняется.
— Не особенно. Ты все еще бессмертен. Все еще Ледяной Человек. — Слова прозвучали неожиданно резко, в них ощущалось старое соперничество. — Никто так не воспринимал пожар, как ты.
— Кроме тебя, — сухо заметил Бо.
— Кто-то же должен был тебя страховать.
— А теперь какие у тебя оправдания?
— Кто-то должен расчистить тебе дорогу.
— Только не переусердствуй. Где эта женщина?
— Процедурный кабинет номер шесть. Я попросил ее подождать. На Мэри Сент-Джон приятно посмотреть, но говорить с ней — тяжелое испытание для самолюбия.
— Она тебя отбрила?
— Повергла в прах. Послушай, мы выметаемся отсюда. — Рон насмешливо отсалютовал и собрался уходить. — Поле боя за тобой. Удачной охоты!
Бо кивнул, сознавая, что это именно то, во что он превратился, — в охотника. Раньше он был героем, пожарником. Он все еще оставался борцом с огнем, но большинство людей, так или иначе причастных к пожару, позабыли об этом. Они избегали Бо Грейсона, боялись, что его вопросы сделают их виновными. Даже вызванный случайностью пожар порождал невероятное бремя вины. Работа Бо заключалась в том, чтобы ворошить подробности, давить на это ощущение вины, пока не откроется правда.
Закончив предварительный осмотр хозяйственного помещения, Бо не обнаружил никаких явных горючих материалов, никаких устройств, которые могли бы послужить причиной пожара. Нашел только старый намокший окурок сигареты в углу. Положил его в мешочек для сбора улик и подумал: интересно, курит ли оказавшаяся под рукой свидетельница. Есть только один способ узнать это. Спросить ее саму.
Бо на мгновение остановился в удручающе сером вестибюле, чтобы сориентироваться. Больница «Клойстер Мемориал» была старой и огромной, с бесконечными коридорами, ведущими в пристройки, которые постепенно добавляли к ней в течение многих лет. Стены, покрашенные в самые угрюмые серые тона, возводили, сносили и снова строили. Но пациенты приходили в больницу не ради ее красоты и не потому, что им так хотелось. Они появлялись здесь потому, что больше им некуда было идти.
Сориентировавшись, Бо понял, что слева от него морг, а ему надо направо, к отделению «Скорой помощи». В городе Батон-Руж не существовало удобных подвалов, чтобы разместить в них морг. Больница прятала его в дальней части старого здания, вместе с хозяйственными и складскими помещениями, которые обслуживали отделение «Скорой помощи» и поликлинику. Пока Бо шел, его надежда найти многочисленных свидетелей пожара начала гаснуть.
Чтобы надеяться на большое количество свидетелей, нужен был хорошо освещенный, полный людей коридор. А этот был другим. По крайней мере половина флюоресцентных ламп над головой не горела. Он подозревал, что люди стараются побыстрее проскочить его. Почему бы и нет? Это был темный и уродливый коридор, полный неприятных воспоминаний и затхлых запахов.