Начинается ожесточенная схватка, противники молотят друг друга. Зал ревет, скандирует. Невольно слежу за бойцом, который выше ростом. У него пластика хищника, он явно уступает в силе и весе, но уходит от ударов очень филигранно. Его тело поджарое, невероятно гибкое. Но вот гоблин наносит сильный удар, отбрасывая того что повыше на самый край ринга. Хоть и с трудом, тот поднимается и снова бросается на громилу. Снова удар… Я зажмуриваюсь, по щекам текут слезы. Ужасно глупо. Эти двое точно знали на что идут, ввязываясь в такое. С чего мне сочувствовать незнакомцу?
Наверное, просто нервы. Ксения должна была предупредить, куда ведет меня. Почему она не сказала?
Внезапно по помещению проносится рев, зрители вскакивают со своих мест. Мне страшно смотреть на ринг. Вдруг тот высокий красивый хищник покалечен? Наверное, я совсем не гожусь для таких развлечений, меня даже подташнивает…
В этот момент в сумочке Ксении, которую она зачем-то оставила здесь, в ложе, звонит телефон. Очень настойчиво, долго. Я не знаю, что делать. Смотрю на ложу, в которой подружка сидит с другими девушками. Сейчас они тоже все встали, хлопают победителю. Я же упрямо не смотрю в сторону бойцов.
Телефон замолкает и начинает разрываться снова. Черт! Вдруг это важно? Надо помочь подруге.
Поднимаюсь. Ноги слегка дрожат, но я смело выхожу из своего укрытия. Нужно просто пройти мимо, чуть обогнуть ринг. Удушливый воздух, запах сигарет, дорогих женских духов, крови. Омерзительно.
Вот и группа поддержки для гладиаторов. Так я окрестила для себя место, в которое ушла от меня Ксения. Она стоит и ослепительно улыбается кому-то. Замечает меня.
— Женя? Ты зачем сюда пришла? — в ее голосе крайнее раздражение.
— Твой телефон разрывается…
— Так ответила бы на звонок.
— Прости, я не подумала.
— Иди обратно, сейчас же, — чуть ли не шипит на меня, видно, что ужасно зла. Что я такого сделала?
И тут Ксения вдруг становится совсем другой, словно вся вытягивается, на лице появляется мечтательное выражение. Она словно увидела, как Бог сошел к ней с небес. Глупое сравнение конечно, но именно оно приходит в голову.
Не могу не повернуться, чтобы посмотреть, что такое увидела подруга. И застываю.
К нам приближается тот самый боец! Высокий, смуглый, темноволосый. Сейчас он уже не голый по пояс, на нем шелковый черный халат, правда застегнут весьма небрежно.
— Сейчас же, Жень. Беги.
Но мои ноги приросли к полу. Не знаю почему этот мужчина действует на меня так гипнотизирующе.
— Значит, он победил? — шепчу едва, шевеля губами.
— Да, победил. Дурочка, куда ты лезешь, — цедит Ксения со злостью.
Он похож на дикого зверя. Еще больше магнетизма, чем можно было представить, наблюдая издалека. От него пахнет кровью и потом. Но это не вызывает отвращения.
Невольно перевожу взгляд на арену. Его коренастый противник до сих пор лежит на полу. Вокруг медики.
Чудовище. Лютое, беспощадное.
Встречаюсь глазами с победителем. В них нет триумфа. Скорее усталость.
Меня пронзает дрожь, которой никогда не испытывала прежде. Я словно от одного его взгляда становлюсь мокрой насквозь.
Дальнейшее видится мне вспышками света… Глаза, прожигающие во мне дыру. Твердо сжатые чувственные губы. Крепкий, широкий торс, выглядывающий между полами халата, который явно мал.
— Ты, — произносит низкий голос. Зверь смотрит на меня.
Тяжело сглатываю, чувствуя, как колотится сердце в горле.
— Простите, не поняла? — мой голос осипший, больше напоминает писк.
— Пошли, — хватает меня за руку.
Беспомощно смотрю на Ксению.
Мне это не снится? Боец, за которым я наблюдала, который казался картинкой в телевизоре, чем-то нереальным, правда сейчас рядом и касается меня.
— Она новенькая, Бес. Будь помягче, — цедит сквозь зубы Ксения.
— Что ты такое говоришь? Это розыгрыш? — мне кажется я сейчас упаду в обморок. Дышать все труднее, сердце бьется в горле. Резко дергаю руку, стараясь вырвать ее из захвата.
— Отпусти! — требую, стараясь придать голосу твердость.
В следующую секунду меня подбрасывает в воздух, я вишу вниз головой на плече бойца. От паники не могу пошевелиться. Что делать? Орать помогите? Меня все равно никто не услышит, потому что толпа снова визжит от восторга и скандирует: