Помню, я кричала, что требуется скорая помощь, что нужно что-то делать. Но уже ничего нельзя было сделать, поэтому медленно осела на землю, чувствуя, как незнакомые руки пытаются меня подхватить.
Ярослав так и не успел меня простить, а я так и не успела раскаяться.
Глава 5. Подарок судьбы
Я пришла в сознание также резко, как потеряла контроль над собой, свалившись в чьи-то ‘объятья’. Мне тяжело открыть глаза, будто они налились свинцом, а я тщетно пытаюсь разлепить веки. Что-то в глубине души противится возвратиться в реальность, что-то кричит мне остаться в туманном, спокойном мире, где всё идёт своим чередом, и нет в нём места для тревог, волнения и воспоминаний - их просто не может быть в небытие. Но я не слушаюсь внутреннего голоса, открываю глаза, первое что увидев, так это расплывчатый образ своих рук, безжизненно покоившихся на кровати больничной палаты. В том, что я нахожусь в больнице, сомнений не было, потому что стоило мне покинуть заоблачный мир, как воспоминания замелькали в сознании. Я никогда не забуду того, что мне довелось увидеть: окровавленная щека брата с одной стороны лица, а вторая неестественно бледная, глаза казались приоткрытыми, а губы плотно сжаты. Крепкие мужские руки вынимают тело брата из повреждённой машины, а брат и не сопротивляется, точно он кукла в подчинении кукловодов. В тот момент мне впервые пришла в голову мысль, что все мои былые печали - это ничто. Я готова переживать их раз за разом, лишь бы знать - на выходных родители отправят меня к Ярославу, который непременно встретит с кривой, злорадной усмешкой, но неподдельной любовью во взгляде.
Я осмотрелась. Напротив кровати стоял кожаный двухместный диван, на котором сидел мужчина, опустив плечи настолько низко, что сомнений не оставалось - тяжёлый груз - потеря сына, давит с неимоверной силой.
-Папа,- прошептала я, чувствуя на своих губах солёный вкус, но ответил мне не мужчина, он даже голову не поднял от звука моего голоса, ответил тёплый, нежный и родной голос матери:
-Кира, ты очнулась,- перевожу взгляд на женщину, сидевшую подле меня на стуле и в один момент схватившую меня за руку,- Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? Позвать врача?
-Мама,- прошептала, сжимая её пальцы,- Ярослав, мама.
Плечи матери поникли, глаза, который и без моего напоминания выглядели красными и влажными, снова наполнились слезами. Мне всегда она казалась такой элегантной, холодной, что видеть её в ином образе было для меня открытием. По впалым щекам мамы прокатилась слезинка, за ней ещё одна и ещё, пока она отчаянно не замотала головой, закрывая лицо руками.
-Всё будет хорошо, дочка,- приговаривала, приглаживая мои волосы влажными ладонями,- Вот увидишь, мы со всем справимся.
-Как вы оказались на гонках?- под тихие всхлипы матери прогремел голос отца, который непременно бы вызвал в моём теле мурашки, если бы тело и так не было ими покрыто.
На свой стыд ловлю себя на мысли, что готова соврать, лишь бы огородить себя от родительского гнева, но Ярослав этого бы не одобрил, не простил бы. Я и так слишком перед ним виновата.
-Мы там с друзьями часто проводим время. Ярослав приехал, чтобы забрать меня, но я не послушалась.
-Почему он нас сразу не позвонил?- голос отца стал спокойней, что приближало бурю,- Почему не рассказал о своей бестолочи - сестре, которая шляется неизвестно где и неизвестно с кем?
-Женя,- попыталась остановить мама главу семейства, но куда там…
-Что ‘Женя’? Считаешь, проблемы нет? Я потерял сына, но не собираюсь терять и дочь.
-Я больше так не поступлю,- мою грудь сотрясали рыдания,- Мама, скажи ему.
-А больше тебе никто не разрешит! Давай, Наташ,- отец подогнал мать,- Расскажи дочери, какой подарочек нас всех вскоре поджидает.
Женщина согнулась от рыданий на стуле, причитая ослабевшим голосом:
-Одного Бог забрал, другого подарил.
Отец вернулся на диван, оперившись локтями о колени. Его неотрывный взгляд заставил протянуть руку к матери и сжать её пальцы в знак поддержки, в которой нуждались мы обе.
-Мама, о чём он говорит?- прошептала, морщась от головной боли,- Что я ещё успела сделать не так?
-Врач сказал, что причина потери сознания не только стресс,- женщина прикрыла глаза, а когда вновь открыла, из них покатились слёзы,- но и нагрузка, которая противопоказана беременным.
-Кому?- переспросила, уверенная, что какую-то важную часть из её речи упустила, а слово ‘беременная’ лишь вводит в заблуждение.
-Кира, уже как вторую неделю беременность протекает…
-У кого?
-Хватит!- от неожиданного возгласа отца мы вздрогнули, и я перевела на него расплывчатый взор,- Кто тот сопляк, Кира, у которого мозгов хватило с тобой переспать, а задуматься о последствиях - нет?
Понимание медленно, но точно начало осваиваться в моей голове, пока сознание не включило громкую, тревожную сирену. Если бы я не лежала, то бы упала без памяти, но даже тревожный красный свет перед глазами не смог вытеснить потерю, которую ещё предстояло пережить.
‘Это не важно,- думала, наблюдая за родителями,- С этим можно разобраться после… Ярослав, вот кто заслуживает вашего внимания, не я’.
-Мама,- стоило мне только позвать родительницу, как её лицо тут же склонилось надо мной,- Где Валера? Как он?
-Валера в коридоре,- женщина тревожно погладила меня по щеке,- Хочешь, чтобы я его позвала?
Я покачала головой. Слишком больно будет увидеть лицо Ярослава, но знать, что его уже нет, но ещё больнее приходилось Валере. Умерла твоя часть, и родители не стремятся в тяжёлый момент с тобой видеться.
-Кира,- от голоса отца тут же поморщилась:
-Пожалуйста, только не сейчас.
-Женя!- встала на защиту мама, но мужчина был непреклонен:
-Мне нужно только знать, кто это? Тот мальчишка, что был с тобой в машине?
Он про Вадима? Какой абсурд!
-Конечно, нет,- силы оставили меня, не давая возможности ответно сжать ладонь матери,- Вам не нужно знать, кто это. Ему же всё равно, понимаете?- я посмотрела на женщину,- Понимаешь, мама, ему всё равно будет и на ребёнка. Не стоит вам знать, потому что как бы я не желала быть с ним, ему безразлично!
-Про кого ты говоришь?- бесшумно подошёл отец, присаживаясь на корточки рядом с кроватью, чтобы наши лица были на одном уровне,- Скажи, Кира, и я обещаю, что всё у тебя будет хорошо. Ты будешь счастлива.
-Не буду,- отец заглянул мне в глаза:
-Я обещаю!
Его голос был мягок, а взгляд нежен, казалось, он не злится, но напряжённые скулы свидетельствовали об обратном.
-Саша,- прошептала, шмыгая носом,- Саша Сафронов.
Глаза отца заметно расширились, но больше удивление себя не проявило. Мужчина склонился надо мной и поцеловал в висок:
-Всё образуется,- говорит он, прижимаясь губами к моим волосам,- Ты будешь счастлива, моя девочка.
Он медленно покинул палату.
***
Автомобиль с визгом остановился около ночного клуба, который находился во владениях одной столь же бездарной особы, каковым является Сафронов. Евгений стремительно покинул машину, обход стороной компании пьяных сыновей богатеньких отцов.
‘Мой сын был не таким,- думал мужчина, с презрением кидая взгляд на молодых людей,- Он всего добился сам, а чего ещё мог достичь!’
Глаза увлажнились, но он быстро направил мысли в другое русло. Для него главное было настоящее, а настоящее заключалось в чести его семьи, в чести его дочери. У самого входа в клуб зазвонил телефон, Евгений парой слов закончил разговор: ‘Спасибо за информацию, я, кажется, его нашёл!’
Сомнений в том, что в этом греховном месте ошивается Сафронов, не было. Где ещё тратить деньги и молодость этому ничтожеству, как не в помещении с громкой музыкой и обнажившимися танцовщицами? Ничтожество - это самое точно определение, которое мог подобрать Евгений для Александра.
‘Он ничто,- рассуждал мужчина, обходя танцплощадку,- он из ниоткуда! Его руки по локоть в крови, и этими руками он касался моей дочери!’ Но на что готов отец, ради счастья своего ребёнка?