— Ты думаешь, я этого не хотела?
— Мало хотеть.
Его слова причиняют огромную боль. За что он так со мной? Почему заставляет вновь и вновь испытывать это? Мила тоже была мне как сестра.
Когда музыка заканчивается, Ян сам разжимает пальцы и отпускает меня. А я, минуя десятки любопытных глаз, не обращая внимания на собственную дрожь, бегом покидаю актовый зал, точно зная, что он смотрит мне вслед.
Глава 24. Ян
Дискотека началась ещё полчаса назад. И все эти полчаса я наблюдал, как друг старательно укладывал волосы каким-то спреем. Его стараний я не разделял, сразу сказав, что все эти танцы — хрень собачья, и что я никуда не пойду.
— Отлично, тогда я приглашу одувана на танец.
Вадим лыбится, а я еле сдерживаюсь, чтобы не затолкать спрей ему в задницу. Да, он сказал это лишь для того, чтобы меня позлить, и не собирался звать Элю на танец. Хотя с этого придурка станется… Однако вывести меня ему всё же удалось. От одной мысли, что кто-то может пригласить Элю на танец, появлялось желание крушить все вокруг.
— Сомневаюсь, что она вообще туда пойдёт. — произношу, попытавшись придать безразличие своему голосу.
— Птичка донесла, что она уже там. — слышу в ответ. — И тот баскетболист тоже.
Гад, знает же, на что надавить. Спрыгиваю с кровати, надеваю толстовку на голое тело и, вытолкнув Вадима из комнаты, быстро спускаюсь вниз. Ну же, где она?! И я её вижу.
— Ух ты, это что за мечта педофила. — свистит друг.
— Заткнись.
На ней короткое черное платье, мега сексуальное, оголяющее красивые ноги и манящие бедра. И мне снова приходится напомнить себе о том, что вообще-то я ее ненавижу, что Эля Воробьева та еще сука.
Обычно Эля в таком не ходила. И хорошо, потому что я уже сейчас чувствовал нереальное желание. И похоже не я один. Тот урод баскетболист снова трется возле нее. Он что-то говорит ей, она в ответ улыбается, до тошноты мило. И моя больная фантазия уже дорисовывает себе все, что нужно.
— Эй, тише ты, мы на танцы пришли, а не махаться. — стопорит меня друг.
— Вот и иди танцуй, я тебе не мешаю.
Долговязый направляется в нашу сторону. То, что нужно. Он выходит из зала и идёт к столу с напитками. Что ж.
— Член в штанах держать не пробовал? — обращаюсь к нему.
— Чё?
Окей, сейчас поясним.
— Я говорю, с хера ли ты к Эле прилип?!
— А, вот оно что... — баскетболист ставит стаканы на стол. — Не слышал, что у Эли есть парень.
— Теперь услышал.
Границы выстроены. Пусть думает, что хочет. Но мой настрой он теперь знает. Дважды я повторять не люблю. И не буду.
— Теперь я понял, почему она тебя шугается. — произносит он. Шугается… Чёрт, как же это паршиво звучит.
— Выйдем. — отвечаю сквозь плотно сжатые зубы.
Через чёрный ход выходим на улицу.
— Двое на одного? Сильно. — произносит баскетболист, кивнув на Вадима, закрывающего двери.
— О нет, чтобы набить тебе морду, мне никто не нужен.
Зверь внутри меня оскалился. Но нормальной драки даже не вышло. После боев в клубе Бешеного этот показался мне разминкой перед разминкой. Этот мудик бил не в попад, ориентируясь лишь на свои физические данные. Любого другого он бы, может, и уложил. Но мне скорее было забавно. Эля нашла себе такого же жалкого, как она сама.
— Ян, заканчивай, а. А то все танцы пропустим. — кричит Вадим.
И правда, я затянулся. Ещё несколько ударов, один из которых прямо в солнечное сплетение, и кряхтящий парень лежит на асфальте. По лицу не бью специально — меньше проблем. Не хватает ещё, чтобы синяки увидела Эля.
— Вали к себе и не смей соваться в зал. — кидаю напоследок. Хотя вряд ли бы он сам решил вернуться на дискотеку после такого.
Возвращаемся в холл и прежде, чем войти в зал, пишу Михе, чтобы тот подошёл к диджею и включил один трек. И пусть этим поступком я сделаю больно и себе, но сейчас больше всего на свете мне хотелось сделать больно ей.
Через несколько минут из зала и правда доносится знакомая мелодия.
Эля сама приводит себя ко мне. Конечно же, она хочет уйти, но теперь у неё ничего не выйдет. По крайней мере ближайшие минуты точно.
— Потанцуешь со мной? — спрашиваю её, жадно считывая каждую эмоцию на её лице.
— Я собиралась уходить. — косится в сторону выхода. Конечно, ведь тот, кого она так ждала, так и не пришёл.
— Брось, мы не можем пропустить эту песню.
— Зачем ты это делаешь? — спрашивает она.
Так невинно, так искренне непонимающе, но я на это не куплюсь.
— Я просто хочу, чтобы ты помнила. И каждую минуту думала о том, что ее нет. Это ты должна была умереть, а не она. — говорю, а сам не верю, что произнес это. Нет, первое время я действительно хотел придушить ее, сжать в руках ее тонкую шею, но потом понял, что все равно никогда не смогу этого сделать. Я бы не смог жить в мире, где нет и ее.