― Да ты понимаешь, что ты меня позоришь! ― взревел Баринов, остановив машину на обочине. ― Ты людей собрала и мое грязное белье перед ними вытряхиваешь! Ты полуголая на сцене стриптиз танцуешь, как заправская шлюха! Ты куда влезла? До конца дней своих стриптиз перед пьяными мужиками танцевать собираешься? У всех посетителей на коленях сидеть будешь?! Как ты могла так опозориться?! ТЫ? Чистая, светлая! Как могла?!
-―Я тебя позорю? ― тихо промолвила Алиса. От несправедливых обвинений и обиды сдавило горло. ― Я? Не ты меня позоришь, трахая всех и вся, не ты, когда спонсируешь очередную девку на ТВ, не ты, когда летишь в компании друзей отмечать СЕМЕЙНЫЙ ПРАЗДНИК, Руслан! Семейный! Черт бы тебя побрал! Твои друзья меня знают, между прочим. В лицо знают. С их женами я знакома! Ты хоть подумал, что обо мне говорят, как шушукаются и ржут надо мной, зная, что ты спонсируешь свою шалаву, когда твоя жена ― певица! Ты хоть понимаешь, что все в клубе, начиная от охранников и заканчивая официантами, знают, что у тебя чуть ли не каждый месяц новая телка! Как они сплетничают за моей спиной, как обсуждают, с кем спит мой муж! Ты хоть понимаешь, каково мне? Мне, Руслан, не тебе. Мне! Я тебя позорю?! Ты понимаешь, насколько мне трудно держать лицо, зная обо всех сплетнях! Ты ж даже не скрывал ни хрена, в открытую изменял, приходя с новой девушкой месяца в клуб. Ты хоть представляешь, каково мне? Я тебя позорю? Нет, дорогой. Не я.
Руслан впервые увидел невероятную боль в ее глазах. Впервые осознал, что она знала об его изменах. Насколько сильно они ее ранили. Алисин полушепот резанул ножом по сердцу. Лучше бы она орала.
― Я думал, ты не в курсе или тебе все равно, ― признался Руслан.
― Все равно? Все равно! ― рассмеялась Алиса так болезненно, что у Руслана сжались внутренности. ― Ты прав, Баринов! Мне действительно все равно, кого ты сейчас трахаешь у себя в кабинете. Это раньше я плакала по ночам. Переживала, а теперь мне по боку. Давай закончим этот бессмысленный разговор. Заводи мотор. Поехали Лелю искать.
Руслан растерялся. Он не знал, что говорить. Как объяснить ей, что все эти женщины для него ничего не значат. Пустое место. Они важны были по большей части для дела. Для имиджа. Понты, одним словом. Баринов даже не осознавал, насколько он ранит сидящую рядом с ним на переднем сидение автомобиля женщину. Алиса снова оказалась права. Им нужен перерыв.
Лёлю они нашли рыдающей у моста на набережной. Рядом с ней стоял Дэн, злой как черт! Он не понимал, почему вместо реальных дел должен искать и сторожить какую-то плачущую женщину! Алиса кинулась к Леле:
― Лелечка, что случилось? Тебя Женя обидел?
― Что? Женя? Нет. Я его не видела даже, ― сказала Леля, всхлипывая.
― А что случилось? Мы целый день тебя найти не могли! У тебя сольное выступление вечером, ― Алиса пыталась выяснить причину пропажи подруги.
― Вот именно! Выступление! Сольное! ― заревела навзрыд Леля. Алиса оторопела и глянула на двух стоящих рядом мужчин. Те курили и так же, как и она, не могли разобраться до конца в ситуации.
― Леля...
― Кому я нужна со своим выступлением, а? Мне тридцать лет, я жирная бабища, еще вчера продававшая пирожки на рынке! Юлька меня в корсет запихнуть хочет, Алиса. Где я, и где ее чертов корсет?! Ты на меня глянь, на фигуру мою! Как я в него со своим жирным телом влезу! Она вообще, мать ее, головой не думает. Не тяну я, Алиса, все это. Я думала, что смогу, но нет. Надо признать правду: я жирная, толстая уродина. Вдобавок старая. Прав был Женька, морда у меня лошадиная. Алиса, пойми. Тебе нужны красивые женщины в твоем клубе, на которых мужики слюни пускают! Ты на меня посмотри! Кто ж меня захочет такую?! ― затараторила Леля, рыдая.
― А че? Я бы вдул! ― послышался голос Дэна, стоящего неподалеку. ― Нормальная женщина. С формами. Чего ты?
Алиса глянула сначала на Баринова, который тоже, видимо, пребывал в шоке от сказанного Дэном, потом они переглянулись с Лелей и захохотали. Баринов тоже к ним присоединился. Леля смеялась, вытирая слезы, потом резко перестала и вновь разрыдалась:
― Максим трахнул Олю пиджейку вчера в подсобке, ты в курсе? ― обратилась она к Алисе. Та отрицательно мотнула головой. ― Гаденыш, а я ему пирожки носила и борщ красный в бедонышке. Сама варила. Да что ж и он, сволочью такой оказался! А говорил, что нравлюсь...
― Хахаль твой, что ли? ― вновь вмешался Дэн. ― Та ладно тебе. Че ревешь, хошь, я ему ноги переломаю?
Леля ошарашенно во все глаза уставилась на Дэна, как на инопланетянина, аж плакать перестала. Тут вмешался Баринов, обратившись к другу:
― Значит, Ромео, бери Лёлю, и в машину. Довезешь до клуба в целости и сохранности. Нам с Алисой договорить надо.
― Руслан, я не хочу... я с Дэном поеду, ― устало сказала Алиса.
― Ты со мной поедешь, ― отрезал Руслан.
Дважды повторять Дэну не пришлось. Он помог Леле подняться, довел до машины и повез в клуб. Алисе пришлось вновь сесть к Руслану в машину. Ехали молча до самого клуба. Каждый молчал о своем. Никто не решался заговорить первым, нарушая не перемирие, его и в помине не было, а простое обоюдное молчание. Доехав до места, Алиса резко вышла из машины. Руслан пошел за ней.
В клубе встревоженные Раиса Ивановна и Юля встречали Лелю. Виноватый Максим что-то мямлил. Стоявший рядом с Лелей Дэн, видимо, не шутил, когда предлагал его покалечить. Очень недобрым взглядом одаривал он менеджера. Алиса вошла вовремя.
― Так, Раиса Ивановна, распевайте Лелю. Юля, организуй этой дурынде макияж и костюмы. И коньяку ей, грамм пятьдесят до разогрева. Леля, ― обратилась она к подруге, ― выкинешь еще раз такой мне фортель, прибью! Иди, готовься и, кроме распевки, ни с кем не разговаривай. Тебе два часа петь на сцене. Береги голос, - раздавала распоряжения Алиса. ― Нина, ― позвала она хостесс клуба, ― сделай для Дэна приглашение. Я же верно расценила? Ты же остаешься? ― спросила она Дениса. Тот кивнул.