Надо же, какой наблюдательный! Одно слово, проходимец. А у нас, дорогой Антонио, есть универсальный ответ на все неудобные вопросы. Люсинда сделала печальное лицо. Спасибо, школа монастыря!
- Ах, в юном возрасте с моей семьей случилось ужасное несчастье... Я одна осталась в живых, но потеряла память. - Слеза, надо пустить слезу! Так, почти получилось. - И еще вот это... я заговариваюсь в минуты волнения. Хочу сказать фразу на родном языке, а получается... эта тарабарщина.
- То есть вы понимаете, о чем говорите?
- Нет! В том-то и дело: я не понимаю значения слов, которые произношу, - нагло соврала Люся, уминая курицу.
- Хотите, я принесу еще еды? Мне кажется, что вы даже не заметили эти два кусочка.
- Да, у меня в комнате на столе нетронутый ужин... Если вас не затруднит, принесите его сюда, и мы вместе его съедим.
- Однако... Видно, мой ужин показался вам более достойным, что вы пришли среди ночи, -рассмеялся Антонио. - Уже иду, леди!
Все, это называется «будь что будет». Она и так сколько времени жила как не своя. Как не свихнулась только! Дать передышку бедному мозгу. Просто напиться в неподобающей компании. Или наоборот, подобающей. Ведь господин Бандерас тоже не прост, и ему есть что скрывать. Так что... Самая подходящая компания!
В свою очередь Антонио решил то же самое: просто напиться, в меру, конечно, а все вопросы потом.
И им это удалось!
Периодически шикая друг на друга и призывая соблюдать тишину и секретность, они уничтожили ужин и вино, потом Антонио все-таки сбегал на кухню и притащил еще один кувшин. Вино, правда сказать, было слабенькое, или этот паршивец его развел водой по дороге с кухни, но в голову сильно не ударяло.
Поговорили о монастырях, светской жизни, природе, перешли на эльфов и поэзию.
Люся прочитала по памяти несколько стихов на родном русском, Антонио чуть не прослезился, наслаждаясь звуками. А ведь и вправду красивый! Даже попробовал подобрать мотив к бессмертному произведению Пушкина. Только память не удержала, к какому именно произведению.
Потом они пели, шёпотом, конечно, песни Гребенщикова и «Би-2».
Люся плакала от тоски по дому, Бандерас утешал и говорил, что это действие эльфийских заклинаний. Люся не согласилась и исполнила почти в полный голос знаменитую песню из «Бременских музыкантов»: «Мы к вам приехали на час...»
Антонио был в восторге, выпили за эльфов, потом за поэзию эльфов, потом за язык эльфов, когда собрались пить за красоту - Люсю затошнило, и она долго висела на подоконнике, поддерживаемая Бандерасом, и содрогалась от спазмов в желудке.
Как она оказалась в своей комнате, умытая, разутая и заботливо уложенная в кроватку, правда, почему-то в халате поверх ночнушки, это в памяти не отложилось.
ГЛАВА Vl
Утро, как и следовало ожидать, встретило тяжким похмельем. Голова раскалывалась, горло требовало воды, а мозг - правды воспоминаний.
Так, не все сразу. Девушка повернула голову в сторону - все-таки вчерашний собутыльник настоящий джентльмен! Возле кровати стоял кувшин с морсом. Опорожнив кувшин наполовину, Люсинда поняла точно, что никуда они сегодня не двинутся. Хоть потоп. Как раз повод сказаться больной, благо видок еще тот.
И как станет легче, можно будет спокойно все вспомнить и подумать о дальнейших действиях.
В комнату вплыла Мелисса, засуетилась, запричитала. Люсинда, собрав в кулак волю и рвотный рефлекс, велела позвать хозяина.
- Может, сразу лекаря? - обеспокоилась дуэнья.
- Еще скажите: сразу священника. И не подходите ко мне, это может быть заразно!
Люся предостерегающе подняла руку. Еще не хватало перегаром дышать. Она девица приличная. А Мелиссе доверия пока нет.
Дуэнья похлопала глазами, поводила носом, но оставленное с вечера открытое окно не дало застояться воздуху. Мелисса вздохнула и удалилась, бормоча что-то себе под нос.
Трактирщик появился аккурат, когда потолок перестал вращаться и Люсинда обрела какую-то способность говорить и мыслить.
- Милейший, - черт его знает, как тут принято обращаться к трактирщикам, но в какой-то книжке она читала именно такое обращение. Правда, это было еще в своем, родном мире...
- Что желает сиятельная графиня?
- Сиятельная графиня желает кислый морс, а позже бульон из цыпленка. Лекаря не нужно.
- Как скажете, сиятельная графиня.
Дверь за трактирщиком закрылась и вновь открылась, позволяя лицезреть изрядно помятую, но не утратившую обаяния физиономию Бандераса.
- Как вы себя чувствуете?
- Po sravneniy s Bublikovym neplokho. Мне показалось, сегодня рано утром мы уже точно были на «ты».
- Опять колдуете. Помогает?