- Но, мать настоятельница... Они же... неприличные!
- Это костюмированый бал, и мы будем в костюмах и украшениях той эпохи. Ммм... Когда еще у меня будет возможность надеть облегающее платье?! Я уже сама забыла, какая у меня фигура.
- Ах, мать Леонидия, вы отлично знаете, что вы прекрасно сложены. А платья я принесу...
Во времена Когана Завоевателя женщины одевались так, чтобы, с одной стороны, наряд не стеснял движений - вдруг придется убегать или обороняться, с другой - был очень соблазнительным в глазах мужчин. А то как же, мужчин оставалось мало, а иметь детей хотелось всем. Надо добавить, что нравы в то время были свободными на грани распутства, женщина вполне могла родить ребенка, не будучи в браке, и это обществом не порицалось. И вообще, в то время женщины имели куда больше прав, свобод и возможностей. Интересно, почему Леонидия выбрала именно наряды той эпохи? Только чтобы щегольнуть своей статью? Интересно, кого же возьмут на бал? Явно не ее, Аделаиду, слишком костлява она для тех платьев. Монахиня вздохнула.
Но темный бог Локия, покровитель обманщиков, шулеров и хитрецов, сегодня явно дышал в левое ухо настоятельнице.
- Аделаида, ты вздыхаешь? Ты хотела бы поехать на бал?
Монахиня замялась.
- Мать Леонидия, я не смею даже мечтать о таком счастье, но те платья будут смотреться на мне, как на вешалке. Увы.
Леонидия окинула помощницу пристальным взглядом - высокая, под стать рослому мужчине, с длинными ногами и узкая в кости, Аделаида в монашеской одежде действительно походила на вешалку для платья. Но, видно, сегодня у темных богов был день открытых дверей и к Локии присоединился какой-то мелкий подстрекатель.
- Аделаида, подними платье.
- Что?!
- Подними платье, я тебе говорю.
Монашеское платье поползло вверх, а румянец стал заливать бледное лицо Аделаиды. Ноги у монахини были очень даже. Стройные, бесконечно длинные, с красивым рельефом мышц.
- Отлично, Аделаида. Ты наденешь мужской костюм.
- Мужской?..
- Ну да, он состоит из обтягивающих ноги лосин из тонкой кожи, сверху короткая юбка-доспех... Ты будешь неотразима! И распусти волосы, твои рыжие кудри прекрасны... Мы отправимся на бал втроем. Я и вы с Селеной. За нее отдельно просит Люсинда. Я не могу ей отказать, такая милая идея с голубями! Кстати, не забудь проконтролировать, чтобы Селену переселили, а в комнате постоянно кто-то дежурил. Чтобы всегда была вода и хлеб для голубей.
- Но, матушка, приглашение на два лица...
- На два лица с сопровождением. И неужели ты думаешь, что мне посмеет кто-то препятствовать?
- Не думаю, матушка, особенно если вы прибудете в костюме воительницы... - лукаво улыбнулась Аделаида.
ГЛАВА XII
Накануне Мелисса с Карлушей отправились в парк осуществлять идею Люсинды. Идея состояла в том, чтобы провести мероприятие в парке, но для этого требовалось согласие этого самого парка.
Люся чувствовала себя Алисой в зазеркалье: «Здравствуй, пудинг, можно я тебя съем?» Тем не менее и дуэнья, и хозяйка дома, и даже слуги подтвердили, что лес, то есть деревья в парке, не пускает на свою территорию никого посторонних. Только тех из слуг, кто присматривает за парком и подкармливает животных. Люсинда расстроилась, надо же - а такая идея хорошая была, такое место чудное... и нельзя. Но тут вмешался говорун со свойственным ему эгоцентризмом:
- Карлуша, Карлуша говорррит, Карлуша говорит, в парке, в парке будет праздник. Карлуша хороший, Карлуша замечательный, Карлуша великолепный дипломат. Карлушу отвезти в парк. И дать много орешков. И персики.
- Если я правильно тебя поняла, - Люсинда обратилась к нему также на местном наречии, - тебя надо отвезти в парк и дать с собой много орехов? И еще персики?
- Персики можно здесь, - ответил говорун, выдавая с головой, для кого предназначались персики.
- Хорошо, а ты уверен, что договоришься с лесом?
- Карлуша лучший, Карлуша замечательный, Карлуша великолепный дипломат. Карлушу отвезти в парк.
- Так, мы тебя поняли, и когда мы поедем?
Люсе, конечно, не терпелось посетить замечательное и загадочное место.
- Ты - нет, Мелисса с Карлушей едет в парк.
У обеих дам отвисла челюсть и вырвался синхронный возглас:
- Почему?!
- Ты много говоришь, - это в сторону Люсинды. - А ты достойная дама.
Это уже было сказано у Мелиссы на плече. Последняя, весьма польщенная обоснованием говоруна, приосанилась.