Однако в новом мире ей вначале относительно повезло. Переместилась Люся не очень удачно для здоровья, ко всем прежним неприятным моментам добавилось еще сотрясение мозга, но это и спасло, поскольку поначалу все странности связывали именно с этим недугом.
Вдобавок переместилась она ни больше ни меньше как в свежеразваленный местными террористами замок. На момент перемещения живых там уже никого не было, и её, ввиду белых ухоженных ручек и подходящего возраста, опознали как младшую и теперь уже единственную дочь графа Марка. Люся искренне поплакала по утраченной семье, которая осталась в двадцать первом веке мира Земля, познакомилась с местными реалиями и, провожаемая предприимчивыми опекунами, отправилась в монастырь. Не самое плохое место, как казалось тогда, три года назад. Люсинда закрыла глаза и снова погрузилась в фантазии.
Комната, где запирали воспитанниц, находилась прямо над кабинетом настоятельницы. И для Люсинды это было далеко не первое заточение в воспитательных целях, так что девушке не составило особого труда найти вентиляционные отверстия между перекрытиями, выпросить стакан и кувшин воды - кувшин, конечно, исключительно для отвода глаз - и наладить бесперебойное подслушивание происходящего в кабинете.
Так что ближайшие события её жизни никакой тайны для нее не представляли. Но и воображение, признаться, не будоражили. Во-первых, он её не любит. Это понятно, ведь он и не видел её ни разу. Во-вторых, старый. В-третьих, он её не любит! А как жить?
За время пребывания в монастыре девушка уже более-менее научилась разбираться в сложных реалиях местной жизни. Девице здесь можно или замуж, или в монастырь. Третьего не дано, разве что еще можно в дом терпимости, но там совсем сложно, туда попадали девочки совсем детьми и выходили оттуда только в почтенном возрасте, что, собственно, не мешало некоторым еще окрутить какого-нибудь престарелого вдовца, низкого сословия, конечно.
А все остальные - или замуж, или в монастырь. Если ты не устроена до двадцати лет, то тебя уже будут готовить в монахини и приданое твое отходит монастырю. Девицы более простого сословия и благородные бесприданницы жили в монастырях своим трудом, пока могли трудиться, а потом их содержала паства.
Что было там, за воротами и замужем, воспитанницам не рассказывали, видно, ничего хорошего, так что ей еще, можно сказать, повезло, у нее будет целых два месяца каникул и возможность разобраться, что к чему. И даже заставить этого заносчивого придурка влюбиться. А что? Она, Люсинда, сейчас очень даже хороша, по земным меркам: монастырская диета избавила от лишнего веса, а хорошая экология сделала кожу гладкой и бархатистой. Пусть у нее здесь нет опыта общения с мужчинами, но там-то он был! Правда, только общение и куча просмотренных фильмов, но все-таки! И сила воли плюс характер! Прорвёмся. Он обязательно влюбится, а может, и не он, этот старый напыщенный индюк, а какой-нибудь благородный юноша со взором горящим. Который непременно её полюбит с первого, ну, пускай со второго, взгляда, и... прощай, монастырь!
С утра пораньше поворот ключа в замке, и вот - почти свобода! Ненадолго ей разрешили вернуться в свою келью, благо в данный момент пустую. Сразу видно предусмотрительность матушки. Милая Селена, с которой девушка делила комнату последние три года и успела подружиться, сейчас отсутствовала.
Вообще в монастыре за этим следили строго, чтобы не было никакого общения с внешним миром, кроме дозволенного старшими и в отведённых этими же старшими рамках. Но Люсинду не зря, когда ругались, звали не иначе как наказание богов. Если честно, то Люся не совсем понимала: то ли она им, богам местным, наказанье, то ли от них - местным жителям. Но прозвище свое оправдывала хотя бы тем, что слово «нельзя» ассоциировалось у нее только с известной русской поговоркой - «если нельзя, но очень хочется, то можно».
- Гули-гули-гу-у-ули, - Люсинда легла животом на каменный подоконник, высовывая голову в раскрытое окно.
То, что она подкармливала голубей, воспринимали в монастыре как детскую забаву и характеристику доброго нрава девушки. А о голубиной почте тут слыхом не слыхали. Да и зачем, если есть магическая.
- Гули-гули, идите сюда, мои хорошие... - голуби её совсем не боялись и давали спокойно взять себя в руки и посадить в клетку. Люсинда это делала уже не раз, и самые смелые или опытные голуби даже сами туда залетали, зная по опыту - там будут самые вкусные крошки.