- Ну, позволь спросить, что ты собираешься делать дальше? - эльф расположился в кресле, закинув ногу на ногу. - Да, именно ты. Что мы будем делать - более-менее понятно: Леонидию надо найти, хотя бы для того, чтобы освободить от обязанностей Аделаиду, а то она не в восторге от всего этого, как я погляжу. Как найти? Ну, этот план мы составим позже. Мне интересно, что перевернулось в твоей голове и как сложились пазлами мозги, что ты из страдальчески-терзальческого настроения перешел в умильно-восторженное? И что ты собираешься с этим делать?
- Что произошло, я уже говорил: я прозрел! Что делать? Найти эту практичную авантюристку, скоропостижно заключить брак в ближайшем храме, и далее по желанию - или взять с собой, или остаться с ней здесь.
- Прости, это знаменательное событие планируется до подвига по спасению или после него? И второй вопрос: его магичество, как я понял, тоже воспылал трепетными чувствами к своей невесте...
- К бесам магичество. Она моя. И я никому её не отдам. А по поводу подвига - конечно после, не буду же я подвергать опасности любимую.
- Ну, эти две дамочки сами подвергнут опасности кого хочешь... А по поводу твоего первого высказывания... Хочу тебя предостеречь. Эта леди мне напоминает женщину из одного мира, где я жил много лет...
- А, я помню, из-за одной рыжей стервы.
- Не говори так о ней, - Гальдор поморщился, - она прекрасная женщина. И не заслуживает таких высказываний.
- Ба... Неужели ты до сих пор испытываешь к ней чувства?!
- Конечно нет! Если бы были чувства, она бы жила и цвела до сих пор. Просто теплые воспоминания о том времени, когда мы были вместе.
- Она же тебя бросила?
- Боюсь, что в этом виноват только я. Я был тогда очень юн... Эльфы взрослеют медленно, и в пятьдесят лет я оставался мальчишкой. Капризным, ревнивым, глупым. Но она, она была прекрасна.
- Теперь я понимаю твой фетиш по поводу рыжеволосых женщин... Она - та твоя женщина из другого мира - прожила долго?
- Да, долго даже по человеческим меркам, больше ста двадцати лет. И до конца жизни была красавицей.
- Не сомневаюсь. А когда твои чувства закончились?
- Я ушел из того мира, когда ей не было еще и ста лет, потом постепенно всё прошло.
- А сейчас? - задал провокационный вопрос Бандерас.
- Сейчас я не могу разобраться в себе и в её чувствах. Но это что-то очень... глубокое и нежное. А еще я восхищаюсь леди Аделаидой. Она очень сильная духом женщина. Но ты сбил меня с мысли. Хочу сказать тебе: Люсинда очень похожа на женщину того мира, не на мою женщину, а вообще. А те женщины не любят, когда за них что-то решают и говорят им, что делать. Запомни это, друг.
- Спасибо, друг. Я запомню это, - произнес вслух Бандерас, а про себя подумал: «А может, запрятать её к дедушке? Заключить брак и отправить к дедушке на взморье? Он-то не откажет, даже напротив, будет рад...»
ГЛАВА XXVI
Остров арматора
Мадам арматор - эмоциональная, подвижная, казалось, что ей просто скучно заниматься каким-то одним делом. Беседуя с гостями, она успела пожурить троих детей за удачный поджог какой-то рухляди. Правда, выговор выглядел странно: Люсе показалось, что мадам расстроила не шалость, а то, как плохо она была подготовлена. Также были отданы распоряжения насчет обеда и размещения гостей, велено сообщить господину Ардаю (вероятно, мужу), где находится госпожа арматор, и принести какие-то бумаги.
- Не обижайся, милая, я слушаю тебя, просто у меня такой характер - мне легко делать несколько дел сразу. Ты хорошая девочка. Странная, но хорошая. Старый Додон просит тебе помочь, а я не встречала более бескорыстного и доброго человека... Только чем я могу помочь тебе, дитя?
- У тебя получилось, Абу. Подскажи и ей, - Додон слегка коснулся руки арматора.
- Ах ты, не надо мне твоих эманаций! Я и так прониклась к ней сочувствием до самых пяток! Но ты пойми: у каждого своя судьба и предназначение, и то, что подошло и даже было мило мне, не факт, что понравится ей!
- Э... Это вы сейчас о чем? - Люсинда отвлеклась от рассматривания кондитерского шедевра: то ли сладкий фрукт, то ли засахаренное насекомое.
- Девочка, я коммерсант, я такой родилась, и мой путь к самостоятельности - это прежде всего путь денег! И не всегда прямой, и не всегда кристально честный. Свобода в этом мире - это в первую очередь финансовое благосостояние. Умение и желание себя прокормить...
- Я понимаю это. И именно к этому я стремлюсь...
Абу Гюзель приподняла изящную черную бровь.