Конечно, как и многие его соотечественники, Ватерпорт, будучи еще простым водоносом, любил помечтать о том, как ему на голову свалится нежданное богатство. Что у него будет свой дом. Большой. Или даже очень большой и, возможно, даже слуги. Он приведет в этот дом Киру. И они заживут долго и счастливо.
Как конкретно заживут, фантазия выдать отказывалась. Всплывали только эпитеты - отдохнуть наконец, достаток, покой.
Ага. И в каком таком сне ему это приснилось?! Нет, достаток был, приличный, слуги тоже, в большом количестве. Так и бегали по двору, как напуганные куры, каждый старался показать и доказать свою полезность. В результате получалась беспорядочная сутолока.
Покой и отдохнуть - опять же мимо: оказывается, у барона обязанностей гораздо больше, чем у водоноса. И ответственности тоже. С одной стороны, перед короной, с другой - перед своими людьми, с третьей - перед соседями, но это уже взаимно.
А еще перед собственной женой. Да-да! Женой. Спасибо другу Марку, замковому сапожнику, сразу сказал: так как Эгей теперь в баронском титуле, ему начнут сватать всяких титулованных невест. Перепуганный насмерть неопытный барон схватил в охапку Киру, даже приодеться не дал, приволок в ближайший храм, оказавшийся храмом Юпитериуса, и заключил там брак. Браслеты, окроплённые светлой водой, как положено заискрили, брак состоялся, и Эгей выдохнул.
Кира была слегка ошарашена, но зато до глубины души прониклась. Надо же - как любит!
Когда брачный вопрос был решён положительно, пара отправилась к месту своего нового владычества.
Управляющий принял новых хозяев учтиво, показал дом, поместье, кабинет и... бухгалтерские книги.
И вот тут до барона дошел весь ужас его положения.
Слуги - да, это прекрасно, но слугам принято платить деньги. Продукты тоже какие-то надо покупать, какие-то, наоборот, с выгодой продавать...
А еще есть выезд. Домашний выезд, парадный выезд... Костюмы! Чулки! Бесы бы их съели, перчатки!
Портной, тощий старикашка с крючковатым носом, долго ходил вокруг, примериваясь снять мерки с фигуры Эгея. Между делом заметил, что Эгей похож комплекцией на его величество в отставке, короля-отца, и быстренько приволок заготовки костюмов.
Когда этот сумасшедший день закончился, они с Кирой рухнули в первой попавшейся комнате с большой крепкой кроватью и спали как убитые.
А с утра опять началась свистопляска, магическая почта доставила письмо от графини Белфаст, что она почтет за честь... засвидетельствовать... О светлые боги! Сколько словоблудия, почему нельзя написать просто: «Эгей, еду к вам. Есть дело. Госпожа Люсинда».
Но этикет есть этикет, и вот они на третий день, разнаряженные, как на ярмарку, встречали дорогих гостей.
Кира бросила на супруга страдальческий взгляд и одними губами произнесла: «Корсет!» Новоиспеченный барон и молодожен ответил не менее выразительным взглядом: «Туфли!» Супруги отвернулись в разные стороны и прошипели неприличные ругательства.
Тем временем во двор въехала карета, запряжённая чистокровными хоремскими лошадками, изящными, тонконогими, отличавшего исключительно их породу серого мышиного цвета. Карета была украшена гербами арматора.
Супруги снова переглянулись и снова помянули темных богов.
Но уже через несколько мгновений церемонии были забыты, госпожа Люсинда с помощью сопровождающего лакея выпорхнула из кареты и уже тискала Киру.
Проворный вездесущий говорун уже погнался за какой то живностью, прошмыгнувшей между колес кареты.
Мелисса вышла свежая, даже не помятая, как будто телепортом прибыла, а не тряслась несколько часов по бездорожью. Следом показался незнакомый господин в странном костюме из очень тонкой кожи, с длинными, почти седыми волосами и очень молодым взглядом.
- Барон Эгей Берт Ватерпорт, господин Додон, баронесса Кира Мари Ватерпорт, супруга барона, господин Додон, - представила гостей и хозяев Мелисса.
Барон сделал ручку кренделем, предложив Мелиссе на нее опереться, Додон незамысловато взял Люсинду за руку, баронесса замкнула процессию.
Кира, надо сказать, совсем не волновалась. Уже. Волнения и всякие эмоции уже переполнили чашу возможного еще вчера.
Да, еще третьего дня она не то что о каком-то доме, даже чин по чину выйти замуж за Эгея не рассчитывала.
А тут - бабах! Жена! Баронесса! Так что какие-то там титулованные гости, пусть даже сам король (не приведите светлые боги!) явится, - все воспринималось как должное, или, вернее сказать, как сон.
Эта леди, которая в возрасте, можно было бы сказать почтенном, если бы не такой яркий живой взгляд, она изменилась. Мелисса? Да, Мелисса, Кира запомнила её в день прибытия с молодой госпожой и с этой диковиной птичкой из парка. Она тогда была другая - чопорная, строго утянутая в корсет и рамки приличия.