Нравится. Я даже не побрезговал уткнуться носом в её всё ещё влажные волосы. Рецепторов коснулся насыщенный аромат, провоцируя чихание. Старался сдержаться, дабы не разбудить девушку. Боялся, что её очередные пугливые метания от осознания, что она снова ко мне прижималась, могли закончиться на этот раз травмами похлеще удара в лоб.
Девушка была странная, своеобразная. Смелость, с которой смотрела на меня или задавала вопросы, противоречили первому впечатлению о ней: поначалу она казалась запуганной серой мышкой, дрожащей от одного прямого взгляда Быстрова. Со мной же она вела себя по-другому, возможно, потому что за весь день уяснила простую вещь – ей ничего не грозит.
И расслабилась. Расслабилась до такой степени, что позволила выбрать фривольный образ общения. Со мной. С человеком, в присутствии которого люди обычно вели себя настороженно и прежде, чем открыть рот, тщательно взвешивали слова. Подумать только, торговалась со мной и даже руку протянула для скрепления сделки, а до этого голос повысила, возмущённо оповещая, что её нахождение здесь не что иное, как незаконное лишение свободы.
Давно меня никто так не забавлял.
За ней интересно было наблюдать. Например, за эмоциями на бледном лице, когда, приложив ладони к щекам и прикусив нижнюю губу, немигающим взглядом следила за тем, как знойный мачо трахал громко стонущую девицу. Настя часто и глубоко дышала. Затуманенными лёгкой пеленой глазами неотрывно глядела на экран телевизора, ничего не замечая вокруг.
Вполне очевидно, какого характера мысли и фантазии одолевали её в тот момент, и, тем не менее, то, что она сейчас настойчиво прижимается ко мне, не есть следствие недавно просмотренного фильма. Сейчас девушка льнёт на инстинктивном уровне, вслепую прижимается, словно ищет тепла и защиты, и я позволяю ей это, терпеливо не делая лишних движений, дабы не разбудить её. О том, почему мне вдруг стал небезразличен комфорт постороннего человека в ущерб своему, я не задумываюсь.
Короткая вибрация смарта оповещает о входящем сообщении. Видимо, моя соседке по кровати из ряда людей, которых даже самый тихий звук может разбудить, потому что в следующий момент равномерное дыхание прерывается, податливое тело мгновенно каменеет. Я вовремя кладу руку на её поясницу, удерживая очередной рывок в сторону.
– Тихо-тихо, – произношу размеренным шёпотом.
Настя замирает и поднимает голову, острым подбородком упираясь в мою грудь. Испуг в карих глазах медленно отступает и сменяется нескрываемой досадой.
Передо мной гипероткрытая девушка, в ней нет защитного слоя, и все эмоции, которые сейчас её гложут, отражаются на бледном лице.
И как такие вообще выживают в современном мире?
Глава 7
– Извините. Я снова до вас дотрагивалась?
– Переживу как-нибудь, – услышала насмешливый ответ. Голос мужчины был низким, в нём лениво простреливала утренняя хрипотца.
Лучи яркого солнца сочились сквозь полоску не до конца соединённых штор. Одна пересекала рельефную грудь, от которой я не могла оторвать взгляд.
Недавно пережитый страх того, что находилась в постели с малознакомым мужчиной, я больше не испытывала. Скорее, неуместное любопытство и непонятное физическое волнение. И это было так странно… и непривычно, ведь я впервые практически лежала на горячем и твёрдом, словно камень, мужском теле, но парадокс в том, что, осознав это, даже не попыталась отстраниться.
– Сколько тебе лет, Настя?
Влад Романович лениво разглядывал моё лицо сквозь чёрные ресницы. Смотрел с прищуром – оценивающим и жестким.
– Двадцать один, – ответила, не задумываясь о причине его любопытства.
Сильная рука прошлась вдоль позвоночника, провоцируя учащенное сердцебиение, и коснулась моих волос.
– Цвет. Натуральный?
Я ничего не могла произнести в этот момент. Мышцы будто атрофировались, язык прилип к нёбу, а огненные потоки, бурлящие в моих венах, гоняли кровь по воспалённому телу.
Длинные пальцы зарылись в мои волосы. Медленно, но настойчиво начали массировать их у самых корней.
Безвольно уткнулась лбом в литое твёрдыми мышцами плечо, полностью забывая о том, где и с кем нахожусь.
На задворках затуманенного сознания мелькнула мысль, что происходит нечто неправильное и неприличное, но абсолютное удовольствие уверено вытеснило ненужные размышления. Они лишние и совершенно неуместные. Единственное, что сейчас имело значение, – это магия, что искрилась вокруг нас. Она была осязаема и почему-то причиняла боль. Странную и непривычную. Где-то там, внизу…