— С таких, что я лишь хотел принести дров, но услышал как вы ссоритесь, ребятки, а потом вышел Винс, с видом, словно ты ему пощечину дала, — Бакстер прищурился, я отвернула голову. — Рассказывай, дынька, — подпер рукой голову мужчина. Я повернулась к нему спиной и подняла взгляд на луну.
- А что рассказывать? Он пытался разузнать, что же я скрываю.
- О-о-о, серьезный поворот, но это не удивительно, ему интересно по какой причине ты хочешь рубить головы эльфам… хотя, точнее сказать, одному эльфу. — мужчина на секунду приподнял уголки губ, но потом погрустнел. — Почему не расскажешь ему?
— Сама не знаю. Это слишком тяжело, это мой позор, а ему всего ничего — недавно исполнилось двадцать. Он совсем еще молод, — прикрыв веки, мне только и оставалось глушить обиду силой воли.
— Ты должна больше ему доверять, хоть и молод, но он наш друг и верный товарищ. Как ты тогда можешь требовать от него верности, если не способна рассказать о себе? — Бакстер удобнее устроился на камне, а у меня в горле сжался ком.
— Бакстер! Ты думаешь я не знаю, как часто Винс смотрит на меня? Как старается уберечь в бою, беспокоится о каждой, чертовой, царапине! Ты хоть подумал, что он начнет думать, расскажи я ему, что произошло? Да, я тебе через силу рассказала, и то, под действием пяти выпитых бутылок твоего дрянного рома! — кровь бурлила. Кулаки сжаты так, что ногти впивались в ладони. Но Бакстер лишь ухмыльнулся.
— Чего ржешь, громила?! — закричала я.
— Пытаешься его оттолкнуть? — продолжал улыбаться здоровяк, подавшись вперед. Меня словно ударили по голове.
— Что, если так? — тело покрылось мурашками.
— Вопрос только «почему?» — Бакстер приложил палец к губам, как кисейная барышня в раздумьях.
Т-Прекращай этот фарс, что ты хочешь этим сказать?
— А то, крошка. Мне интересно. Ты не хочешь с ним сближаться потому, что он молод? Потому, что он эльф? Или просто твое сердце уже давно занято? Дело ведь не в том, что мальчик не поймет тебя. — блондин провел двумя пальцами по усам, довольный, как кот. Это был обрыв, удар в челюсть, ведьмино жгучее зелье!
Я решительным шагом подошла к Бакстеру, он не сводил с меня своего взгляда. Схватив мужчину за жилет, я с силой толкнула его, он просто перекатился и встал на ноги.
— Убирайся прочь и только посмей сказать хоть еще одно слово! Ты не имеешь никакого права! — с удовольствием вогнала бы этому идиоту нож в ногу, но он бы даже не почувствовал моей зубочистки.
— Имею, и еще какое, я ведь единственный человек на этой земле, кто терпит твои загоны, — мужчина громко засмеялся и умчался в сторону нашего лагеря.
Чертов Бакстер. Чтоб его очередная портовая шлюха болезнями наградила! Я устала, нужно возвращаться. И мое сердце занято только ненавистью и желанием убить.
В пещере уже все давно видят сны. Девушки свернулись клубочками, как котята, прижавшись, как можно ближе друг к другу. Бакстер развалился рядом с остывающим костром, причмокивая и что-то шепча. Винсент облокотился на стену, натянув капюшон так, что не было видно лица. В руках крепко держал лук. Даже во сне этот юноша бдителен. Но мне не спалось, завтра долгая дорога, но свербящее, надоедливое чувство внутри не давало сомкнуть веки. Я направилась к своему любимому озеру, моему оазису. Камень, на который я облокотилась, был теплым, впитав в себя лучи сегодняшнего дня. Я гладила его шероховатую поверхность, наслаждаясь приятными ощущениями. Озеро-зеркало отражало звездное небо. Тишина. Весь мир окунулся в это спокойствие. Но мои мысли метались из стороны в сторону. Везде мерещились шелковые белые нити волос, серебряные глаза, наблюдающие за мной из темноты. Не люблю. Давно не люблю, я его ненавижу. Он выбрал свою судьбу и сейчас она греет его ложе рядом с ним.
Я знаю Геарлинд давно, я помню как она говорила о людях. Помню, как в детстве она приказала страже избить мальчика, который имел наглость засмотреться на нее дольше положенного. Помню, как она пришла в деревню, прилюдно избила палкой матушку, за вялые цветы, доставленные в королевство.
Теперь эта змея с ним. Прижимается всем телом, ищет любви в его объятиях. А он целует ее, страстно, неистово. Их тела переплетаются. Он шепчет ей о своей любви. А она млеет в этом тягучем чувстве. Схватив камень, я бросаю его в озеро, и волны стирают луну с поверхности, что так назойливо отражалась в воде.
— Чтобы ты задохнулся в её змеиных объятиях, Итилгаил, чтобы ты задохнулся, — отвернувшись, я крепко зажмурилась и, свернувшись калачиком, уснула, подогретая изнутри огнем гнева.
Винс скрипнул зубами и крепче сжал в руках свой лук в руках. Пообещав себе узнать, кто этот Итилгаил, мучающий его дорогую подругу так сильно.
Комментарий к Глава 5: Воспоминания
Глава вышла короткой, и наполнена малым количеством действий, прошу прощения, дорогой читатель, обещаю, что в следующей части будет больше поворотов и открытий.
========== Глава 6: Мальчик по имени Винсент ==========
Город Морлок. Город процветания. Город счастья. Город… криминала. Хотите купить шлюху? Пожалуйста, сто видов девушек разных рас, выбирай любую. Хочешь найти запрещенное зелье? Только выложи крупную сумму, и любое зелье от простого яда, до приворотного снадобья уже окажется в твоем кармане. Ах, дорогой друг, ты пришел за информацией? Лучшие информаторы прячутся в закоулках этого города, все сплетни королей, вельмож и простых работяг будут надежно переданы тебе в ручонки. Одно правило — всему есть цена.
В моей голове всплыли воспоминания. Я часто тут появляюсь, этот город — моя жизнь. Именно на пути в этот город, когда-то, шесть лет назад, я встретила Винса.
Бакстер, уже как четыре года, принял меня в свою команду контрабандистов, и я отлично справлялась с работой. Я зарекомендовала себя как прекрасный специалист по драгоценным камням. «Способная малышка» — так отзывался обо мне Бакстер. Я впитывала информацию как губка и меня не обманешь, подсунув простые стекляшки. Лунные камни, изумруды, рубины, звездные алианты, но самые драгоценные, которые я держала в руках, это инкрустированные триаксы. Это не просто камни, они могут менять цвет и не просто так. Они предсказывают будущее. Конечно, такая побрякушка стоит немалых денег. Таким бизнесом я зарабатывала, процент от перевозок перечислялся мне.
Как–то нам подкинули на перевозку, мой самый нелюбимый, груз. Людей для низшей прислуги. Такой тип грузов самый отвратный. Они практически рабы, да, этим беднягам платили в знатных домах, кормили, иногда хорошо обращались. Все эти, якобы плюсы, не отменяют того факта, что эти бедняги больше никуда не могли пойти. Чаще всего это изувеченные, отчаянные, слабые люди. Некоторых мы могли еще приспособить, но, в конце концов, наша «компания» не рынок труда. Это сейчас я могу многих направить в нужные места, заимев связи, но в ту пору, в моей голове были мысли выжить самой.
Среди разношерстной кучки бродяг сидел мальчик, потрепанная одежда, рваная, грязная, голые ноги в ссадинах и царапинах, руки испачканы в саже, а на голове бандана, сделанная наспех из какой-то тряпки. Я только что закончила распределение драгоценностей в каюте и, с болью в глазах, смотрела на несчастных. У мальчика в руке сверкнуло что-то. Я заинтересовалась, мимо моих глаз не проскользнет ни один камушек. В руках мальчика я отчетливо увидела тот самый триакс. Я спустилась вниз и подошла к охраннику, дав на руки серебреник, попросила выпустить мальчонку, поговорить лично. Охрана мне доверяла, и мальчик уже стоял передо мной, злобно испепеляя взглядом своих черных глаз.