– Что ты ищешь? – Капли воды разбиваются о пол, падая с мужских волос.
– Собираю вещи. Но, как оказалось, моих вещей здесь нет.
Я не хочу встречаться с Германом взглядом.
Мне не дают выйти из спальни, перехватывая и прижимая к стене телом.
Моя одежда моментально промокает.
– Это не конец, – шепчет мужчина и гладит меня по волосам. – Женя, посмотри мне в глаза. Слышишь! Не конец!
– Ты ошибаешься, – я решаюсь взглянуть. В светлых глазах ни капли раскаяния, а затягивающая темнота злости.
– Ты не уйдешь. Нельзя взять и разрушить отношения из-за какой-то шалашовки. – Милосердов чуть отстраняется и смотрит на мой живот. – Наш ребенок! Я не отпущу вас.
– Нет никакого ребенка, Гер. И я рада, что так сложилось.
Господи, зачем я это сказала?!
Вспышка гнева захлестывает мужчину. Один сильный толчок – и мой затылок обжигает боль.
– Не смей так говорить, – цедит он сквозь зубы, удерживая за шею. На меня попадает слюна. Со стоном я стараюсь отвернуться, но мой подбородок фиксируют. – Ты родишь мне детей, Женя. Будешь улыбаться, встречая после работы и никогда, слышишь, никогда не заговоришь в подобном тоне. Я понятно объясняю?
На мое отрицательное мычание, получаю хлесткий удар по лицу.
Десятки «почему» крутятся в моей голове…
Почему все это происходит со мной? Почему я не смогла увидеть гниль в душе любимого человека? Почему искала ему оправдания?
– Я тебя люблю, ты это понимаешь? – он стирает кровь, набежавшую в уголке моих губ.
– Это не любовь, Гер. Любимому человеку не причиняют боль. – Мужские пальцы впиваются в предплечья, оставляя синяки. Мужчина рычит, сжимая все сильнее и сильнее. – Не любовь, – шепчу, утопая в потемневших глазах.
– Ты не права, – кричит он, отшвыривая меня. Ноги подворачиваются, и я ударяюсь об угол кровати, выставляю руку, чтобы смягчить толчок. Тишина. Комната заполнена моим тяжелым дыханием. – Ты не права, – повторяет уверенно, подходит ко мне и протягивает ладонь. – Поднимайся, нужно приложить лед к губе. Вставай! – Моих сил хватает на то, чтобы отрицательно покачать головой и сжаться в комок. – Хорошо, я сам принесу лед.
Герман выходит из спальни, а я верчу головой в поисках телефона.
В висках пульсирует до темных звездочек перед глазами.
Он не в себе!
Герман меня не отпустит!
Глава 10
Из коридора слышны удаляющиеся шаги. У меня не больше минуты. Я поднимаюсь. Не буду обуваться, возьму только сумочку, в ней паспорт, телефон и немного наличности.
Корю себя за то, что не развернулась и не ушла сразу, а стояла, словно загипнотизированная, наблюдала, как теряю близких людей.
Мне удается проскочить незамеченной мимо гостиной. Тихие хлопки босыми ступнями кажутся оглушающими. Беру сумочку и ощущаю на себе взгляд. Все мышцы сводит от напряжения.
– Куда ты собралась?
Мужской голос спокоен. Милосердов чувствует себя уверенно. Он не подходит ко мне и не пытается развернуть к себе – наблюдает.
– Хотела взять телефон, – вру и надеюсь, что мой голос не дрожит, предавая. – У меня болит рука.
Говорю чистую правду. Боль ощутила, когда выставила левую руку перед собой, и удар пришелся на нее. Не поворачиваюсь, открываю сумочку достаю телефон, а сама прячу паспорт за тарелку для ключей.
– Что с твоей рукой? – интересуется участливо. Герман приближается, протягивает раскрытую ладонь. – Покажи, – я демонстрирую кисть, на глазах сустав наливается краснотой. – Идем. Ушиб, – констатирует, бегло взглянув.
Меня усаживают на стул в кухне, Герман достает лед, выбивает прозрачные кубики и складывает в пакет. Обматывает полотенцем, протягивает.
– Приложи.
Что мне остается? Да только выполнять сказанное, тщательно подбирать слова в разговоре, не провоцировать и ждать, что представится возможность сбежать.
Мужчина мягко забирает телефон из здоровой руки, кладет его на столешницу, отодвигая дальше от меня.
У меня горят губа и щека, саднит затылок, боль в руке с каждой минутой становится ощутимей.
Милосердов открывает холодильник, интересуется:
– Ты голодна?
Мне не хочется есть, не хочется пить, пульсирует лишь одно желание, вернуться на полгода назад и ни за что не принимать приглашение на кофе.
– Нет.
Он достает контейнеры с едой, накладывает в большую тарелку щедрую порцию, ставит разогревать.
– Ты убедилась, что Танюша тебе не подруга? – интересуется будничным тоном, сервируя стол на одного. Стелет салфетку, кладет нож и вилку, наполняет соком два стакана, один ставит себе, второй напротив меня.