— Не хочу, спасибо, — покачал головой Сергей.
В повисшей на кухне неловкой тишине из комнаты до них донесся шум веселой детской возни.
— У вас замечательная малышка, — сразу же поспешила сменить тему Катерина. — Очень милая и живая. Даже мою тихоню расшевелила.
— Да, — невольно улыбнулся Сергей. — Она такая — зажигалка.
— Вы заметили, как сдружились девочки? — неожиданно спросила Катя. Посмотрела на Сергея как-то многозначительно. Словно вопрос ее имел особый, скрытый от него смысл. — А знаете, мне нужно вам кое-что показать! — не дожидаясь ответа, вскочила она с места. — Пойдемте быстрее!
Он удивленно пошел следом, оглядывая по пути ее скромное жилище. Квартира уютная, но маленькая — всего одна комната и крошечная кухня. Повсюду приглушавшие звуки мягкие ковры и светильники под тканевыми абажурами. А лампочки хорошо бы заменить на энергосберегающие — мимоходом подумал Сергей, заглянув внутрь одного. И дверца у шкафа покосилась, а в углу вон плинтус отошел — будто сами по себе подмечали его глаза. Быть может, стоит предложить свою помощь, квартира ведь так и просит уверенной мужской руки — размышлял он, глядя, как Катя достает из шкафа небольшую картонную коробку. Сергей бросил взгляд на девочек — увлеченные игрой, те сидели прямо на ковре в дальнем углу комнаты, не обращая на взрослых никакого внимания. Две головки — белокурая и темноволосая — склонились рядом в общем неподдельном интересе.
— Вот, посмотрите — Катя протягивала ему какую-то фотографию.
Он взял снимок, пригляделся и вдруг остолбенел от неожиданности. На него смотрела Алинка. Его Алинка в поблекших тонах старой фотографии. В давно вышедшей из обихода школьной форме, со старомодными косичками-бубликами на голове. Как будто кто-то, решив подшутить над Сергеем, затеял ретро-фотосессию с его смешливой милой дочуркой.
— Что скажете? — оглянувшись на девочек, почему-то шепотом поинтересовалась Катя.
— Это вы? — его ответный шепот прерывался от изумления.
— Я, — кивнула она, волнуясь отчего-то, порывисто прижала руки к груди и, уставившись на Сергея в нетерпеливом ожидании, спросила снова: — Что скажете?
— Не знаю даже, что и сказать... — по-прежнему не повышая тона, ответил он и вдруг осекся. Неожиданная догадка обрушилась на него с небывалой прозрачно-кристальной ясностью.
— Я понял!
Сергей едва сдержался, чтобы не воскликнуть в голос. Вот почему тогда, на школьной линейке, он выделил из толпы именно ее, Катерину, на первый взгляд, совершенно обычную, ничем непримечательную женщину. Все просто — нет, не глаза, а только его сердце узнало в многоликой людской массе родной образ, так похожий на любимый образ дочери. Узнало, сохранило, но подсказать не смогло.
— Что же вы поняли? — горячий Катин шепот вдруг выдернул его из ступора. И увидев, каким отчаянным нетерпением горят ее глаза, он рассказал ей о случившемся.
***
И снова они провожали Сергея до автобусной остановки. Шел дождь, по-осеннему прохладный и унылый, но, несмотря на это, внутри их небольшой компании царила приятная теплая атмосфера. Весело перепрыгивая через лужи, впереди бежали девочки — как обычно вместе, под одним зонтом. Сергей, держа свой зонт между собой и Катериной, старался идти так, чтобы непременно касаться ее хрупкого, обтянутого тканью куртки плеча. Уютное пространство под большим куполом принадлежало только им двоим. Тайком разглядывая ее тонкий профиль, ее маленькое, будто у ребенка, ушко с танцующей в нем капелькой-сережкой, Сергей чувствовал необыкновенную, щемящую сердце нежность.
— Можно вопрос?
Катя подняла голову, посмотрела на Сергея снизу вверх. От близости ее красиво очерченных, чуть приоткрытых губ по его спине тотчас побежали мурашки.
— Спрашивайте, — голос Сергея просел от накатившего вдруг сладкого волнения.
— Что вы почувствовали, когда узнали, что Алина... — Катя замялась, боясь произнести вслух неприятные для него слова. — Что она...
— Не моя дочь? — пришел на помощь Сергей.
Она кивнула, посмотрела на него одновременно виновато и сочувственно.
Прислушиваясь к монотонному шороху дождя над головой, Сергей задумался. Что он почувствовал? Сразу и не скажешь — так много сильных, но противоречивых чувств он испытал в тот день, когда узнал о результатах ДНК-анализа. Столько всего там оказалось намешано — и шок, и злость, и чувство беспощадной вселенской несправедливости. Сергей еще не забыл свой жуткий, полный ненависти крик, что вырвался у него во время телефонного разговора с Юркой. И то, как больно в тот момент перехватило горло. Все еще внутренне содрогаясь, он вспоминал о страшном ощущении потерянной опоры — словно твердая земля на школьном дворе мгновенно превратилась в зыбкую бездонную топь.
Но и другие чувства — они ведь тоже были в тот безумный день. Его любовь к Алинке раскрылась тогда с новой силой. И не просто раскрылась — заиграла иными, незнакомыми раньше гранями. Впервые в жизни он увидел их отношения совершенно по-другому. Не как что-то безусловное и незыблемое. Не как родство по крови. А как связь близких, соединенных самой Судьбой людей.
— Много чего, если честно, — медленно выговаривая слова, наконец, ответил Сергей. — Наверное, нужно испытать подобное, чтобы действительно понять.
— Испытать подобное... — задумчивым эхом отозвалась Катя. И снова в ее голосе проскользнула непонятная Сергею многозначительная интонация. — А может, перейдем на «ты»? — она почему-то перевела разговор в другое русло. — Согласны?
— Согласен, — кивнул Сергей и чертыхнулся про себя — надо было первому это предложить. — Я опять буду поздно, ничего?
— Мы будем ждать тебя, — сказала она и как-то по-особенному улыбнулась.
Сев в ожидавший его служебный автобус, Сергей занял место у окна, торопливо протер ладонью запотевшее стекло, глянул в него. Вот они — стоят напротив. У девочек зонт съехал назад, болтался где-то за их спинами. Как и всегда, занятые своими девичьими делами, они перешептывались о чем-то, хихикали, глядя друг на друга. Катя смотрела прямо на него, махала рукой на прощанье. На ее ботинок тайком прилепился опавший желтый лист. От этой незамысловатой будничной картины ему стало вдруг необыкновенно хорошо.
Автобус давно тронулся, а Сергей, расслабленно откинувшись на спинку сиденья, все вспоминал последние Катины слова и счастливо улыбался.
«Мы будем ждать тебя» — певуче переливалось в ушах.
«Мы будем ждать тебя» — вспыхивало в мыслях разноцветными огнями.
«Мы будем ждать тебя» — приятно согревало душу.