Но маг, который только что кричал ей вслед, и стоящие рядом с ним трое других в таких же странных балахонах, почему-то стояли с открытыми ртами и во все глаза таращились на неё.
— Ну, чего остолбенели? — поинтересовалась Мирра, смущённо набрасывая на плечи плащ.
Маги недоумевающе переглянулись и одновременно, все четверо, крепко, так сказать от всей души, зачаровали её оружие.
— Всё, что ли? — поинтересовалась Мирра, придирчивым взглядом осматривая лезвие: не случилось ли чего плохого с её любимыми клинками. Маги кивнули. — Я могу идти? — Маги снова дружно закивали головами. — Ну, хорошо. Я тогда пошла.
— Иди! — проговорили все четверо и переглянулись между собой.
— Странные они все здесь какие-то, — очень тихо проговорила Мирра, вкладывая меч в ножны и бросаясь догонять впереди идущих гостей.
Глава 9
Родовой замок Берлогов при академии Шагос. Семья Берризов
Алаида Берриз не отводила тревожного взгляда от площади. Рядом с ней стояла её давняя приятельница Валерия со своей юной дочерью Элейн. Женщины не могли вымолвить ни слова; никогда прежде в стенах Шагоса не наблюдалось такого вопиющего безобразия: прибывшие новобранцы на потеху зрителям устроили между собой потасовку и никак не унимались. Толпа ликовала и подначивала оборотней хорошенько проучить гостей, а преподаватели явно не справлялись с ситуацией.
— Знаешь, дорогая, я не в первый раз наблюдаю за отборочными соревнованиями, но такое вижу впервые, — в голосе Валерии слышалось неподдельное изумление.
— Да я сама такое вижу впервые, хотя живу в этом замке уже двадцать лет. — Алаида чуть сильнее перегнулась через массивные каменные перила. — О, Боги! На нашем Альрике верхом сидит голая девица.
Валерия нашла взглядом в этой куче-мале волка-альбиноса и привлекла к нему внимание дочери.
— Да уж, не завидую я этой девице. Если она всё же пройдёт отборочный тур, Альрик с неё десять шкур спустит. — Валерия посмотрела на Алаиду, истинную пару хозяина Берлога; ей почему-то казалось, что та уже давно живёт в этом замке. — Двадцать лет? Не может быть! Ты ничего не путаешь?
— Нет, не путаю. Моей дочери, первенцу, было всего два годика, когда судьба свела нас. — Алаида заулыбалась, вспоминая тот день. — Точнее, столкнула вместе на тесных улочках рынка. До сих пор помню его жуткий рёв: “Ты-ы-ы?!” Я тогда ему ответила: “Ага, я!” И со всех ног бросилась от него прочь. Мало ли, вдруг мне какой-то припадочный оборотень на дороге повстречался! Но не тут-то было! Догнал и больше не отпустил от себя.
Женщины засмеялись.
— Странно, я почему-то думала, что ты с Талэком уже целую вечность, — задумчиво проговорила Валерия, пытаясь вспомнить, когда они познакомились и начали так тесно общаться.
— Ну, допустим, целую вечность у меня навряд ли получится прожить, — Алаида горько вздохнула. — У ведьм не такая долгая жизнь, как у древних оборотней. Но я благодарна богам за каждый прожитый рядом с Талэком миг. Я безумно люблю его и готова признаться в этом всему белому свету.
— А по-другому никак не могло быть. Ты истинная пара альфы своего рода, а это что-то да значит в мире оборотней, — в голосе Валерии послышалась зависть: её брак был по расчёту, и никто — ни она, ни её муж — этого никогда не скрывал. — Каждая девушка мечтает найти того самого, единственного, который будет до конца дней своих носить на руках и говорить слова любви, но, увы, не всем так везёт. Поэтому среди оборотней испокон веков и заключались браки ради продолжения рода.
И такие союзы свершались гораздо чаще, чем по велению сердца: не каждому оборотню выпадало счастье встретить единственную — свою истинную пару. Кстати, первый брак Талэка был по расчёту, правда его первая жена умерла при родах, подарив своему мужу сына и наследника. Лишь через десять лет после её смерти Талэк повстречал свою истинную пару и привёл в дом, сделав полноправной хозяйкой замка Берлогов, который достался ему в наследство. Алаида сразу полюбила хмурого замкнутого мальчика, как если бы он был её родным, и никогда не делала различия между своей двухлетней дочерью и десятилетним сыном Берриза. А через восемь лет она подарила Талэку ещё одного сына. Брант сразу стал всеобщим любимцем не только для семьи, но и для всей челяди. Сейчас Орджине было двадцать два, Бергу — тридцать, а самому младшему — двенадцать.