Я помотала головой, обхватила Мионеля за талию и крепко-крепко прижалась, затем развернулась и проделала то же самое с Румаэлем.
- Обещайте быть осторожнее, - попросила, глубоко вздохнув.
А потом мы целовались, как сумасшедшие, прервала нас библиотекарь, напомнив, что практиканты вот-вот отправятся. Держась за руки, побежали к выходу. Суэлиэль и Лиэлиин обняли сыновей, а потом, дождавшись, когда они сядут на коней, с дух сторон приобняли меня.
- Мам, присмотри за Илли, - попросил Румаэль.
- Ма, и помогите ей со сверхом, Илли совсем не знает, как с ней обращаться, - добавил Мионель.
Обе драконицы заулыбались, кивая головой.
Мы стояли до тех пор, пока всадники не скрылись из виду. Ничего, две недели пролетят быстро, не успею и соскучиться.
***
Но как оказалось, что я успела не только соскучиться, но и странное беспокойство всё чаще охватывало меня. Казалось, что произошло что-то неправильное, даже сны приходили тревожные, и утром я шла на занятия не выспавшаяся и нервная.
Последний день окончания практики ребят я была как на иголках. Заснула только к утру, но через час подхватилась и побежала встречать своих лиане, хотя и знала, что они могут приехать и к вечеру. К обеду подъехало с десяток тех, с кем уезжали мои драконы. Но ни Мионеля, ни Румаэля среди них не было. Ладно, день ещё не кончился.
Быстро сбегала в столовую, схватила пару булочек и вернулась на свой пост, боясь пропустить приезд ребят. Но ни после обеда, ни к вечеру драконов всё не было. Ну, вот куда они делись, когда почти все вернулись? Не было только магистра-куратора, их и ещё парочки ребят. Ночь уже вступила в свои права, а я так и стояла у ворот, вглядываясь вдаль.
- Девочка, они сегодня не вернутся, - раздался голос стража ворот. - Шла бы отдыхать. Завтра всё выяснишь. И друзей своих встретишь. Поди, про сверха совсем забыла? А ей твоё внимание нужно. Беги, малышка, если что, я дам тебе знать.
А он прав, Римель, действительно, нужно моё внимание, пусть она и выросла за последнее время очень сильно, и пищу давно добывает себе сама, но ничто не заменит нашего общения и душевной близости. Лишь её поддержка все эти две недели не давала мне скиснуть.
«Римель, прости, я совсем про тебя забыла», - мысленно извинилась перед сверхом.
«Ничего, хозяйка. Римель большая, она понимает, что хозяйке грустно. Римель тоже грустно, её белых сверхов тоже нет», - ответила малышка.
«Они тебе нравятся?».
«Белые сверхи - пара Римель», - важно сообщила Римель.
Вот дела! Теперь и у меня и у неё по два самца. Весёлая жизнь у нас будет.
Поболтав со своей подружкой, села у окна, всё ещё надеясь, что вот-вот за мной придут и скажут, что ребята вернулись. Не заметно для себя провалилась в дрёму. Почувствовав, что кто-то тормошит, встрепенулась и, ещё не продрав от сна глаз, спросила:
- Ребята, вы вернулись?
Но это были не мои драконы, а их матери.
- Иэллиана, ну, разве ж это дело, спать сидя, - посетовала Суэлиэль. - Давай-ка раздевайся и в постель.
- А ребята? Они вернулись?
- Нет, малышка, - грустно прошептала мать Румаэля, переглянулась с Суэлиэль и добавила. - Наверное, завтра приедут. Давай, ложись. Директор сказал, что ты весь день у ворот маялась. Не дело это, так себя изводить. Что мы мальчикам скажем, когда вернутся?
В четыре руки они уложили меня, и под их негромкое воркование я погрузилась в сон.
Странный это был сон. Кругом тьма и тишина, которую изредка прогонял странный звук. Я старалась понять, что это за звук. Словно где-то еле-еле стучит сердце, вернее два сердца. И казалось важным, чтобы этот стук ни в коем случае не прерывался. Я потянулась к этим сердцам, и услышала стук ещё одного сердца, вскоре поняв, что это сердце моё. А потом увидела вдалеке две сверкающие мерцающие точки, от которых ко мне тянулись золотистые нити, такие тоненькие, что, казалось, потяни за них чуть сильнее и они лопнут. Мне это не понравилось, и я словно бы вытолкнула из себя сгусток силы, заставивший нити ярко вспыхнуть и мгновенно стать толще и прочнее. И я откуда-то знала, что теперь эти нити ничто не сможет порвать.
А затем мне снилось сияние взглядов синих и зелёных глаз, с любовью и тоской ласкавших меня. А ещё в них плескалась такая грусть и боль, что я не выдержала и стала всхлипывать.
- Иэллиана, просыпайся, девочка, - послышалось сквозь сон.
Меня ласково тормошили. И я проснулась, чувствуя, что всё лицо залито слезами, а из груди вырываются всхлипы.
На меня смотрели добрые глаза Лиэлиин, сидящей с края постели. У стола суетилась Суэлиэль, видимо накрывая его для завтрака.